Павел Коршунов: Жестокая игра. Книга 5. Древние боги. Том 3

Прошел час, а я, все так же вися напротив клистэгра, продолжал изучать появившийся перед глазами список более чем из двух сотен позиций. И пусть каждая указанная в нем гостевая функция имела свой порядковый номер, но расположены они были совершенно без какой-либо последовательности. Первой, например, шла возможность запросить у духа-хранителя доступ к складу съестных припасов, второй – разрешение воспользоваться оружейной комнатой стандартной комплектации, а четвертой… э-м… туалетная комната. При этом ванная комната была… да, вон аж десятая, сразу после обще-гостевой информационной сети Яхалара. А возможность создания любых предметов обихода для собственного удобства, таких как кресло, стол, стулья – двенадцатая, точно перед открытым для посещения ярусом-вольером с некими дикими айлаками (понятия не имею кто это такие).

В общем, не логичная расстановка пунктов списка меня порядком раздражала и сбивала с мыслей. А мысли вертелись только возле одного – как успеть за оставшееся время взять под контроль духа-хранителя и получить полный доступ к Яхалару. Или каким иным способом сменить статус на того же «Смотрителя» или даже выше. А иначе дух-хранитель последует протоколу «Варнас» и выберет нового «Смотрителя» уже из числа заключенных, к коим я теперь не отношусь.

И если вдруг я все же не успею, то во имя всего и всех, пусть в застенках Астральной тюрьмы не содержится какой-нибудь слабоумный божок, некогда материализованный стараниями диких туземцев-гоблинов с забытого всеми богами острова в океане, что искренне и со всем упорством молились грубо доработанному молотком и напильником идолу, бывшему некогда носовой фигурой затонувшего в шторм эльфийского корабля.

Ведь учитывая специфику этого мира, в нем возможно все! Ливион сам говорил, что любой из искинов, или группа искинов, может принять управление любой сущностью на порядок превышающей простых смертных разумных или неразумных тварей. А искинов, в управляющей Норией пирамиде, было более чем дофига. Кто-то, со временем, переродился в таких богов как Ялитара, Аури, Родон, кто-то занял нишу сильнейших мобов, уникальных монстров высочайшего уровня, кто-то вон вообще стал одной из первородных стихий типа Света или Бездны. А кто-то так и остался частью управляющей виртмиром пирамиды, хотя и может покинуть ее в любой момент.

А еще можно попробовать вновь стать заключенным. У меня такое чувство, что именно на последнее Ялитара как раз и рассчитывала. Она явно что-то об этом знала! Но тут вмешался Хаос, по какой-то причине решивший изгадить расчетливый план Древней.

Хаосу спасибо, а с Древней я потом еще поговорю! Ох как поговорю!!!

Или не поговорю. Можно себе даже не врать – я слабый смертный, сильно зависящий от даров Древних. Так что, все приму как есть и даже спорить особо не буду. Мне позарез нужно бессмертие, ибо без него я первым же рейсом улечу в Ардхон-Файрэ. Возможно навсегда.

– Эй, дух-хранитель, а можно упростить список, разбив функции по обособленным группам? – громко произнес я, вернувшись к тексту и таки психанув на тридцать какой-то позиции. – Ну неудобно же!!!

Мгновение, и текст перед глазами поплыл, начал уменьшаться в объеме, чтобы вскоре разделиться на четкие тринадцать вкладок, где каждая имела коротенько обобщенное описание вложенных в нее функций.

– Благодарю, так намного удобнее, – со всей искренностью в голосе произнес я. – И еще бы на пол меня тоже опус… Спасибо!

А дух не так пассивен, как мне поначалу казалось. С ним можно даже вести конструктивный… хм… монолог.

Эх, жаль Дилария до сих пор не очнулась после всего того, что с ней сотворила Бездна. Она бы точно намного быстрее разобралась в этом гребанном списке, и, глядишь, что-нибудь да подсказала.

«При-инц… – внезапно на краю сознания послышался тихий жалостливый голос полный непонимания и растерянности, грусти и страха. – При-инц…» – повторилось спустя несколько секунд, и я понял, что нет, все же не послышалось.

«Дилария?» – удивленно отозвался я и, прикрыв глаза, тут же потянулся к источнику голоса, интуитивно погружаясь вглубь собственного сознания.

И очень скоро заметил небольшую тускло-голубую точку где-то в дали, на краю своего разума. Прислушался. Да, именно оттуда шел голос Диларии, что до сих пор эхом отдавался в моем сознании.

Сделав один большой шаг вперед, разумеется, мысленно, а не физически, я за мгновение оказался рядом с плотным сгустком тьмы, явно чуждым моему, довольно-таки яркому, сознанию. Сквозь него, с трудом, пробивалось голубоватое свечение, исходившее от сжавшейся в позе эмбриона фигурки, что была соткана из мириады светло-синих точек.