Павел Коршунов - Жестокая игра. Рождение

version="1.0" encoding="utf-8"?> sf_fantasy sf_litrpg network_literature Павел Борисович Коршунов Harry_M_G@mail.ru 290807 Жестокая игра. Рождение

Новая веха в развитии технологий позволила создать захватывающий реалистичный виртуальный мир фэнтези. Мир, в котором ты можешь быть кем угодно – благородным господином, сильным воином, ловким вором, великим магом или простым торговцем. Но это ведь всего лишь игра – не правда ли? И если тебе что-то не понравится, ты всегда можешь нажать кнопку «Логаут». Но что делать, если такой кнопки нет? Если половина функций вообще заблокирована, а ты вскоре становишься рабом с особым ошейником – личной вещью мастера гильдии убийц…

Я увожу штурвал в сторону, и флаер послушно входит в поворот. До финиша осталось всего ничего – чуть больше десяти километров. Да! В этот раз я точно приду первым!

Форсаж, резкий рывок и меня вжимает в кресло.

– Перегрузка! Мощность двигателя падает! – металлический женский голос бортового искусственного интеллекта «Роксаны» не заставил себя ждать.

– Дорогая, ты главное дотяни, – прошептал я. – Выиграю, помирюсь с Киерой, подлатаем тебя так, что ты еще лучше станешь!

– Скорость шестьсот. Крутой поворот на лево через… три, два, один, – ориентируясь по заложенной в память карте, подсказывает ИИ.

Фух, прошел. Кровь аж вскипает от адреналина!

Самая опасная трасса, скоростные флаеры и профессиональные пилоты с запредельной реакцией. И не смотря на лучшие системы безопасности и защиты, на возможности мед помощи, смертность среди участников частое явление.

– Номер шесть позади вас на расстоянии пятисот метров.

– Но как?! – Вырвавшись вперед всех на полтора километра, я и не думал, что кто-то сможет так сократить расстояние.

– Мощность семьдесят три процента.

– Вот черт!

– Шестой в четырехстах метрах. – Мне показалось или в голосе «Роксаны» прорезались тревожные нотки.

– Отключай ограничители, – приказал я. – Код красный зеро.

– Мощность сто. Критические показатели износа.

– Форсаж!

Ускорение и преследователь начинает отставать.

– Поворот влево через… три, два, од… Повреждение охлаждающей системы! Опасность! – взвыл ИИ и на панели управления замигали ярким красным цветом сектора контроля двигательной установки. – Эвакуация пило…

– Твою мать! – только и успел произнести я, глядя на стремительно приближающуюся стену.

Удар… Взрыв… Боль в каждой клетке тела… И гаснущий свет перед глазами…

Звонок по внутренней линии прервал размышления директора технического отдела корпорации Лайф.

– Борислав… Паулинович… Ваш… Сын… Он… Там… – взволнованный прерывистый голос секретаря, молодой девушки только недавно занявшей этот ответственный «пост».

– Вела! – Твердый уверенный в себе тон мужчины подействовал успокаивающе. – Я отлично помню, как он тебе нравится! Но давай по порядку, что именно случилось с моим сыном?

– Ваш сын, – слезный всхлип, – он в реанимации, в центре Склифосовского.

– Отменяй все записи и встречи на сегодня. Меня нет!

Борислав сбросил вызов и достал смартком:

– Ратмир машину к входу, срочно! Едем в Склиф.

– Понял шеф.

Всего лишь спустя минуту после разговора водитель уже подогнал черный матовый Мерседес к входу в высокое стоэтажное здание в виде пики. Еще минута и в машину сел директор тех отдела. Автомобиль с визгом шин сорвался с места, мгновенно набирая скорость…

Возле молодого переломанного тела, обвитого трубками и датчиками аппарата поддержки жизни деятельности, словно статуя застыл невысокий крепкий, но уже совершенно седой мужчина.

– Сынок, сынок! – тихо прошептал он. – Зачем? Зачем тебе нужна была эта гонка? Двадцать один год, вся жизнь впереди. А ты!

За последние десятилетия работы директором технического отдела в корпорации Лайф Борислав отлично научился скрывать все свои эмоции за железной маской жёсткого, но честного человека. И даже сейчас, стоя перед тем, что осталось от сына – единственного ребенка в семье, и от того самого любимого и дорого старческому сердцу, он не давал волю раздирающим его изнутри чувствам.

А ведь так хотелось зарыдать и закричать о горя, проклиная и бога и тех, кто придумал эти флаеры и этот чертов вид спорта, где молодые дуралеи складывают свои умные и в тоже время глупые головы. Но что толку. Сделанного не воротишь, а мертвого не воскресишь.