Лев Ельницкий - Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII—III вв. до н.э.

Необходимо при этом иметь в виду, что государственное рабовладение не только не развивалось, но, наоборот, деградировало в эпоху империи, когда в ряде случаев власти заменяли государственных рабов (в такой, например, области их применения, как пожарная охрана и водопроводная служба) рабами императорской фамилии или формально свободными людьми, организованными военизированным порядком. Сведения об этом касаются Рима [24], а в небольших городах, быть может, и в императорское время этого рода деятельность, как и многие другие функции, о которых речь будет идти несколькими строками ниже, оставалась в руках государственных рабов. Однако, впрочем, и в Риме о государственных рабах свидетельствует достаточное количество надписей [25].

Государственные и общинные рабы находили применение в самых различных сферах древнеримской жизни. Одно место у Ливия [26]позволяет предполагать, что в царствование Тарквиния Гордого общинные рабы, равно как и другие приравненные к ним неполноправные элементы, которых он именует плебсом и «римскими людьми, обращенными из завоевателей соседних народов в ремесленников (opifices) и каменщиков», применялись при рытье каналов и на строительных работах [27]. Известно также, что государственные рабы широко применялись на строительствах дорог, акведуков и на разного рода других строительных и хозяйственно–ремесленных работах [28]. Государственные [98] рабы, так же как это имело место и в греческих полисах, использовались в качестве фактических исполнителей (гиперетов) постановлений различных государственных и городских магистратов. Они были гонцами, глашатаями, состояли для разного рода технических функций при консулах, преторах, квесторах, эдилах и других магистратах. В государственном фиске рабы использовались в качестве счетоводов и бухгалтеров [29]. В литературе и надписях встречаются упоминания о государственных рабах в качестве библиотекарей в публичных библиотеках [30]. Государственные рабы применялись очень часто в качестве гребцов на военных кораблях [31]. Рабы, призывавшиеся на военную службу, также, вероятно, в большинстве были из числа государственных рабов или государственным порядком мобилизованных частновладельческих рабов, но из этого качества они, по–видимому, по крайней мере официально переходили сразу же в категорию свободных и приобретали права гражданства, хотя и урезанные.

Государственные рабы и в какой–то мере приравнивавшиеся к ним по своему положению перегрины, занимавшиеся ремесленным трудом, торговлей и т.п. как в Риме, так и в других италийских общинах, нередко бывали организованы в коллегии, о чем уже выше шла речь, применительно к коллегиям римских ремесленников. Такого рода организации — коллегии и фамилии государственных или муниципальных рабов и либертинов — свидетельствуются иногда большим количеством эпиграфических памятников, как в Капуе [32], Минтурнах [33], Остии [34], Риме [35]и других пунктах. При этом надписи прослеживаются иногда с III—II вв. до н.э., утверждая этим значительную древность и активность создававших эти документы лиц и организаций. Иногда, как на Делосе, в Капуе и в Минтурнах, коллегии, [99] созданные по социально–религиозному признаку, объединяли муниципальных и частновладельческих рабов [36]. Самостоятельную организацию имели весьма многочисленные муниципальные рабы в Остии, где они были объединены в Corpus familiae publicae libertorum et servorum [37], представлявшие собой род коллегии, находившейся под патронатом одного из остийских дуумвиров [38](высшая городская магистратура). Деятельность этой коллегии, список членов которой насчитывает 78 человек, связана была, несомненно, с коммерческой активностью остийского порта, и именно с анноной, что, бесспорно, может подкрепить предположение о вероятной древности этой организации, поскольку ввоз хлеба в Рим был предметом заботы римской администрации с весьма давнего времени. Довольно характерно также для подчеркиваемого нами равенства положений рабов и либертинов в раннереспубликанские времена и то обстоятельство, что в списке остийской familia publica рабы и либертины не представлены в каком–либо определенном порядке.

Обстоятельством, тоже несомненно подтверждающим древность общинного рабовладения, является наличие государственных рабов среди служителей культовых учреждений. В особенности симптоматично то, что рабы–жрецы были обязательны в культах, совершавшихся extra pomerium, т.е. в привнесенных италийских или эллинизированных культах божеств, вроде арицинской или авентинской Дианы и Цереры [39]. В 312 г. до н.э. культ Геракла, находившийся до того в руках жрецов из рода Потициев и Пинариев, был передан государственным рабам, видимо, в порядке восстановления определенной культовой традиции. Этот демагогический жест римской администрации объяснялся тем, что рабы в подобных случаях как бы являлись представителями древнего порабощенного населения, связанного издавна с теми или иными привнесенными в Рим культами по месту первоначального почитания божеств–перегринов. Можно утверждать, что вообще в древнейших культах, корнями своими уходивших в родовое [100] прошлое, связанное в легендарно–исторических воспоминаниях со справедливой жизнью без рабства, рабы по традиции были желательными исполнителями жреческих должностей. Служение рабов в культах древнейших божеств плодородия и родоначалия было, по мнению, которое приписывалось царю Сервию Туллию [40], олицетворявшему в сознании потомков демократическую традицию, для этих божеств особенно приятным.