Лев Лопуховский - Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.

Политическое и военное руководство СССР, конечно, сознавало, что схватки с гитлеровской Германией было не избежать, поэтому к войне готовились, и готовились серьезно. Но для устранения крупных недостатков РККА, столь рельефно проявившиеся в войне с Финляндией, и проведения задуманной реорганизации вооруженных сил и перевооружения их на новую технику требовалось много времени. Ввязываться в войну в 1941 г., располагая армией, находящейся в процессе масштабной реорганизации и перевооружения, было просто невыгодно. Время тогда определенно работало на СССР. Поэтому делалось все, чтобы оттянуть войну и обеспечить наиболее благоприятные условия для вступления в нее СССР на этот случай. По свидетельству В.М. Молотова, подготовку к неизбежной войне с Германией вели:

«Иначе зачем нам еще в мае месяце надо было из глубины страны перебрасывать в западные приграничные военные округа в общей сложности целых семь армий? Это же силища великая! Зачем проводить тайную мобилизацию восьмисот тысяч призывников и придвигать их к границам в составе резервных дивизий военных округов?» [770].

При этом Молотов признался, что срока германского нападения «точно не знали» и делали все, чтобы оттянуть войну. А в результате: «Время упустили, опередил нас Гитлер!» Спрашивается, в чем опередил? Обычно эти слова Молотова интерпретируют однозначно — опередил в нападении. Молотов не военный человек (о каких семи армиях он говорит?), в беседе он не считал нужным уточнять, в чем их опередил Гитлер — в развертывании или в сосредоточении. Или он имел в виду завершение реорганизации и перевооружения армии? Опередил и баста. Такая расплывчатая формулировка оставляет широкое поле для интерпретаций.

Этим и пользуются сторонники упреждающего удара. Они всячески подчеркивают готовность Красной Армии к нанесению такого удара даже наличными силами — приписников то призвали. Их неуемная фантазия, с помощью которой они пытаются дурить голову читателям, просто поражает. То, что во многих танковых дивизиях нет ни танков, ни автотракторной техники, а в артполках — средств тяги, они не учитывают (вероятно, надеются пополнить войска за счет трофеев). Например, М. Солонин предположил, что Сталин решил напасть на Германию 22 июня 1941 г. Для доказательства он использует текст Указа Президиума Верховного Совета СССР, в котором было сказано: «Первым днем мобилизации считать 23 июня 1941 года». Согласно его бредовой версии, Сталин, оказывается, запланировал на 22 июня серию провокаций с бомбежкой советских городов советскими летчиками на немецких самолетах, якобы специально закупленных для этой цели. В этот же день вводится в действие план прикрытия госграницы с одновременным ударом ВВС Красной Армии по заранее намеченным объектам на сопредельной территории. Советские войска наносят внезапный удар по группировкам вермахта, сосредоточенным у советской границы. А еще через неделю (1–3 июля) полностью отмобилизованные и развернутые войска четырех советских фронтов переходят в полномасштабное победоносное наступление [771]. Увы! Гитлер упредил Сталина.

Эпигоны Резуна все мероприятия по укреплению обороны со сроками их выполнения с 15 мая и позже рассматривают как подготовку к нанесению упреждающего удара по Германии. Но в логике существует правило: «После этого — не обязательно значит, что вследствие этого». Вот и постановление СНК СССР о призыве на учебные сборы 975 870 военнообязанных запаса «резунисты» привязали к упомянутой записке только потому, что призыв предлагалось начать с 15 мая. При этом они «забывают» упомянуть, что Постановление о призыве было утверждено Политбюро ЦК ВКП(б) еще 8 марта 1941 г. Утверждено, значит, все расчеты и проект постановления готовились в феврале, когда ни о какой войне летом 1941 года в СССР никто всерьез не думал. Поэтому и призыв на учебные сборы первоначальнопредполагалось провести последовательно, в несколько очередей в сроки с 1 июня по 20 октябряс привлечением на них 903 806 человек. К проведению сборов привлекались 61 стрелковая дивизия и другие части Красной Армии. При этом третью очередь сборов в резервных стрелковых дивизиях планировали начать в период с 5 сентября до 20 октября 1941 г. Приписники призывались: для соединений и частей, кроме саперных, строительных, автотранспортных, на 45 дней (всего 754 896 человек), для последних — 60 дней, а для инженерно-аэродромных батальонов — на 90 дней. Цель сборов проста и понятна. У нас были миллионы военнообязанных, никогда не проходивших обучение военному делу. Их надо было готовить с нуля. Других предполагалось переподготовить в духе современных требований. Если проследить динамику первоначально планируемого призыва, растянутого на пять месяцев, то он не особенно отличался от проведенных учебных сборов в предшествующие годы. Установление точных сроков их проведения возлагалось на военные советы округов[772]. При этом им разрешалось, учитывая интересы народного хозяйства и местные условия, вносить изменения в указанные сроки проведения сборов и в количество людей, привлекаемых по каждому соединению и отдельной части, но не превышая общего количества людей, привлекаемых на сборы. Более того, командирам частей предписывалось заблаговременно ставить в известность руководителей промышленных предприятий, колхозных и совхозных хозяйств о предстоящем привлечении на учебные сборы военнообязанных от указанных предприятий и хозяйств. Какая же это скрытая мобилизация, которая, согласно Наставлению по мобработе, должна проводиться без доведения об этом до всеобщего сведения? Читатель, очевидно, еще помнит, в каком объеме и как проводилась скрытая мобилизация под видом БУС перед польской кампанией.