Лев Лопуховский - Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.

М. Мельтюхов же далее продолжает, что германскому командованию в силу случайного стечения обстоятельств(?!) удалось упредить советские войска в завершении развертывания и тем самым создать благоприятные возможности для захвата стратегической инициативы в начале войны. В результате Красная Армия, завершавшая сосредоточение и развертывание на ТВД, была застигнута врасплох и в момент нападения Германии оказалась не готова к каким-либо немедленным действиям — ни оборонительным, ни тем более наступательным [759].

Затем в качестве альтернативы М. Мельтюхов рассматривает гипотетический вариант — как могли бы развиваться события, если бы советское руководство осуществило свой первоначальный замысел и 12 июня 1941 г. нанесло бы внезапный удар по Германии в момент, когда германские войска еще завершали сосредоточение у советских границ. К этому сроку в полосе от Балтийского моря до Черного уже было развернуто 81,6 % дивизий из тех, что предназначались для вторжения. Но вермахт в это время, по мнению Мельтюхова, не имел ни оборонительной, ни наступательной группировки, и советское нападение в этот момент поставило бы его в очень сложное положение, позволив громить его силы по частям.

Здесь явно просматривается попытка уважаемого историка провести аналогию с внезапным вторжением немцев 22 июня на СССР. В данном случае такая попытка некорректна и вряд ли уместна. Не стоит забывать, что нашим войскам противостоял отмобилизованный и развернутый вермахт, обладающий боевым опытом двух победоносных кампаний. К тому же Мельтюхов явно недооценивает возможности немецкой разведки. Обнаружив подготовку к нападению, они успели бы усилить угрожаемые направления и создать нужную им группировку. В случае неожиданного начала войны силам, относящимся к ГА «Юг», для выхода в назначенные районы, по их расчетам, требовалось примерно 9 дней [137] Войскам ГА «Север» для выхода в назначенные районы требовалось примерно 10 дней. . Ударом в направлении Киева и односторонним охватом немцы предполагали окружить основные силы Юго-Западного фронта и тем самым воспретить русское наступление на Румынию. При этом они не стали бы ждать назначенную Гитлером 30 апреля дату начала вторжения — 22 июня. С самого начала военные действия приобрели бы высокоманевренный характер, где несомненное преимущество было бы на германской стороне. При этом немецкие командиры и командующие не были бы скованы требованиями не допускать никаких провокаций.

Сторонников нанесения упреждающего удара буквально завораживает магия советского количественного превосходства в живой силе и боевой технике. Ведь советские войска на фронте Остроленка-Карпаты, по расчетам Мельтюхова, превосходили германские по личному составу, количеству дивизий, орудий и минометов в два и более раз, по танкам — в 8,7 раза, а по самолетам — в 4,4 раза [760]. Именно с учетом этого превосходства он далее расписывает, как могли бы развиваться успешные боевые действия советских войск против застигнутого врасплох врага. Однако тут не учитываются большие возможности немцев по наращиванию сил на угрожаемом направлении.

Важнейшую роль в разгроме противника Мельтюхов отводит авиации, которая подвергла бы внезапным ударам аэродромы противника на территории Восточной Пруссии, Польши и Румынии. Общее советское превосходство в авиации позволяло подвергнуть аэродромы люфтваффе в 250-км приграничной полосе многочасовому непрерывному авиационно-штурмовому воздействию, что привело бы к значительному ослаблению ВВС противника и облегчило бы действия сухопутных войск Красной Армии.

У нас есть прекрасная возможность сравнить гипотетические рассуждения Мельтюхова с реальными результатами первой воздушной операции советских ВВС в Отечественной войне. Дело в том, что Финляндия, разрешившая дислокацию сухопутных немецких войск на своей территории, к тому же в период 22–25 июня несколько раз нарушила статус нейтральной державы. Так, 23 июня в 3 часа 45 минут вылетевшие из Восточной Пруссии 14 немецких бомбардировщиков сбросили в воды фарватера между Кронштадтом и Ленинградом 28 магнитных морских мин, после чего приземлились на финском аэродроме Утти [761]. Сомнений в том, что финны выступят на стороне Германии, не было [138] Посол Германии в Москве Ф. Шуленбург, вручивший утром 22 июня наркому иностранных дел Молотову ноту об объявлении войны, попросил эвакуировать немецких граждан через Иран, мотивируя это тем, что «выезд через западную границу невозможен, так как Румыния и Финляндия совместно с Германией тоже должны выступить» [762]. . Чтобы предотвратить налеты с финских аэродромов на Ленинград и другие объекты, советское руководство приняло решение нанести по ним внезапный массированный удар.