Лора Томпсон - Представьте 6 девочек

На самом деле произошло и то и другое: Юнити оправилась, но здоровье не вернулось. Однако газетные сообщения — «Мисс Митфорд в ближайшее время возвратится домой для полного излечения» — вызывали ощущение, будто случившееся несчастье лишь ненадолго прервало течение жизни, полной незаслуженных привилегий. Понятно, почему публика отозвалась неласково. Тем более речь шла о «девице, любившей Гитлера». Юнити давно уже сделалась знаковой фигурой в прессе, ходячим анекдотом, словно политик, неуклюже пытающийся хитрить. Англичане обожают такие вещи, но с Юнити выходила шутка дурного тона. Новости о ее участии в лондонских парадах и съездах были жареными и аппетитными. В 1938 году она подверглась нападению в Гайд-парк-Корнер, где Стэффорд Крисп произносил речь и началась очередная заварушка фашистов и коммунистов. Юнити всегда тянуло в самый центр насилия, и в этот раз она угодила в водоворот; с нее сорвали значок-свастику. Она дала сдачи, послышались лозунги против Гитлера, в ход пошли кулаки и камни, кто-то пригрозил утопить ее в Серпентайне. Полисмен с помощью двух мужчин сумел увести Юнити в автобус, который потом пытались взять штурмом. Такова была ее скандальная известность на тот момент, и она утверждала, что это доставляет ей удовольствие.

Вот почему, когда в январе 1940-го в новостных роликах перед показом кино мелькала Юнити — как отец помогает ей встать с носилок, — раздавались свист и ругань. Говорили, что вся история с самоубийством — выдумка с целью избежать ареста на родине ‹3› , что за доставку Юнити домой уплачены огромные суммы. «Парамаунт ньюс» выпустила «фейковый» фильм, жестокую пародию в современном духе, где кадры возвращения Юнити сопровождались издевательскими стихами и пролетающими над головой эскадрильями в боевом порядке. Письмо в «Таймс» от вроде бы стороннего человека выражало протест против подобной «унизительной» кинопродукции. «Никого не пощадили, демонстрируют даже трагическое лицо леди Ридсдейл и крупным планом саму девушку, а комментатор отпускает скверные шутки». Вопрос о фильме и более острый вопрос о самой Юнити подняли в палате пэров. Критиковали «чрезвычайные меры безопасности» в Фолкстоне: откуда взялась вооруженная охрана? Последовал ответ: в порту всегда находилась охрана, и лорд Ридсдейл лишь попросил коменданта оградить его дочь от репортеров, которые пытались задавать ей вопросы. Лорды сочли ответ удовлетворительным, и все же потом снова слышались упреки, мол, люди со «штыками» ограждали от прессы ее законную жертву. Что же касается фильма «Парамаунт», лорд Денман сказал: «Превращать возвращение мисс Юнити Митфорд на родину в дело государственной важности, как выглядит оно в этом фильме, действительно абсурдно». И о комментаторе: «Учитывая тяжелое состояние, в котором она вернулась домой, издеваться над ней так, как это делают в фильме… несправедливо и невеликодушно. Насмешки над лордом Ридсдейлом, не знающие сочувствия к его тревоге и горю, столь же неуместны». Лорда Денмана поддержал маркиз Дафферин-Ава: «В садистской жестокости мало что сравнится с фильмом о Юнити Митфорд». Хотя можно себе представить, как по меньшей мере часть публики отреагировала на такие замечания: презренные богачи, старые фашисты, как всегда, цепляются друг за друга. А Юнити, как случалось с ней и прежде, оставалась загадкой, парадоксом: чего она заслуживает — жалости или позора? На этот вопрос до сих пор нет ответа.

В палате общин не утихал лейборист Герберт Моррисон. Он требовал у Невилла Чемберлена отчета: какие шаги предпринимало правительство «для возвращения в страну этой молодой леди, после того как она пособничала нацистскому режиму». Премьер-министр попытался отразить этот наскок, сообщив лишь, что американскому посольству был передан список находившихся в Германии британских подданных с просьбой помочь их эвакуации и список включал имя Юнити. К этому едва ли можно было придраться, однако премьер-министр явно уклонялся от прямого ответа. На самом деле Дэвид также заручился от военного министра гарантией, что Юнити не будет арестована по прибытии в Англию. Этот факт не упоминался.

И тут Моррисон решил добить свою жертву: «А для человека из рабочего класса тоже сделали бы так много?» Ответ понятен: едва ли. «Парамаунт ньюс» тем временем подливала масла в огонь. В письме в «Таймс» директор компании сообщал о широком одобрении фильма. Еще бы. Освальд Мосли был совершенно прав: козел отпущения — вещь полезная. По поводу пресловутой вооруженной охраны автор того же письма задавал вопрос: «Почему мисс Митфорд, видимо, предоставили военную защиту?» Слово «видимо» было лазейкой — наличие охраны, как бы плохо ни выглядело, оставалось без объяснений, — но автор беспощадно довел мысль до конца, укрывшись под броней своей отчасти лицемерной правоты: «Непредвзятые наблюдатели могли бы подумать, что правительству наиболее дороги те британцы, которые выражают глубочайшее восхищение Гитлером».