Лора Томпсон - Представьте 6 девочек

Но к июлю, писала она Диане, сладчайший фюрер был уже «в самом неприступном настроении, знаешь, весь такой озабоченный». Сестры вместе побывали в Байрейте, где Юнити вручили букет цветов, они посмотрели «Сумерки богов», пообедали с Гитлером. Разговор был сдержанным и взрослым — по крайней мере, разговор Дианы с фюрером. Она обещала, что Мосли будет бороться за мир, пока это не запрещено законом, но едва ли он тот человек, в чьих силах предотвратить войну. Гитлер сухо ответил, что такие усилия подвергают политика риску быть убитым. Он также сказал Диане по поводу британского ультиматума: «Боюсь, они твердо решились воевать».

После обеда Юнити сказала Диане: если Англия вступит в войну с Германией, она больше не станет жить. И в то же время приглашала сестру на очередной партийный съезд, словно это еще было возможно. Диана вернулась в Вуттон, готовилась к скорым родам — и к войне. Юнити еще дважды обедала с Гитлером. Вероятно, они обсуждали ситуацию, как и всегда в прошлом, и Юнити, должно быть, до последнего умоляла сохранить мир. Альберт Шпеер писал в мемуарах: «Леди Митфорд [так он ее называл] даже в годы возраставшего международного напряжения настойчиво вступалась за свою страну и часто просто умоляла Гитлера пойти на сделку с Британией. И хотя Гитлер нисколько ее в этом не поощрял, вопреки его сдержанности она не оставляла усилий во все эти годы». Друг Юнити Руди фон Симолин потом говорил: «Ее вознесли на пьедестал, а она вообразила, будто пользуется влиянием» ‹57› .

Британский консул велел Юнити покинуть Германию, однако она ответила, что в этом нет необходимости, поскольку она состоит под покровительством Гитлера. Отец слал одну исступленную телеграмму за другой, но уговаривать Юнити было уже поздно. Последние дни августа Юнити проводила в одиночестве в своей квартире, хозяева которой уехали — кто знает куда. Она неотрывно слушала радио. Первого сентября она в последний раз обедала в «Остерии Бавария». На следующий день написала очередное письмо Диане, все в том же митфордианском духе, выразила пожелание, чтобы Чемберлена повесили. Она также беспокоилась о собаке, подарке сестры. «Боюсь, — писала она, — что больше не увижу фюрера».

На следующий день она пошла в Английский сад и пустила пулю себе в голову.

Гитлера ей все же увидеть довелось — в одной из мюнхенских больниц. Ее жизнь была кончена, однако Юнити не сумела от нее избавиться. Пуля из маленького «вальтера» засела в задней части головы, в таком месте, откуда ее опасно было извлекать. Там пуля оставалась, воздействуя на центральную нервную систему, так что настроения Юнити сделались совсем уж детскими, у нее нарушилась координация, и она страдала недержанием. Но она в целом оставалась сама собой. С преувеличениями, почти карикатурными, — однако и это было ей раньше свойственно.

То ли вина, то ли приязнь, а может, их сочетание побудило Гитлера взять на себя ответственность и оплатить лечение Юнити — очень похоже на человеческие эмоции. Ее нашли почти сразу после того, как она рухнула возле скамейки в парке. Судя по всему, очень многие знали, что она подумывает о самоубийстве, но никто не сумел помешать ей. Руди фон Симолину, который утром 4 сентября получит от Юнити письмо с сообщением, что к этому часу она должна быть мертва, Юнити демонстрировала свой пистолет. Дебора впоследствии писала, что о пистолете знала и семья. Тому и Диане Юнити некогда говорила, что при объявлении войны покончит с собой. Утром 3-го она явилась в кабинет гауляйтера Адольфа Вагнера и спросила, будет ли она интернирована, он ответил отрицательно, — но зачем она хотела это знать, если уже твердо решилась? Вагнера смутило ее поведение, и он отправил двух человек следить за ней. Вскоре Юнити возвратилась и передала ему конверт с прощальной запиской. К тому времени приставленные гауляйтером люди ненадолго потеряли ее след, однако гулявшая в Английском парке женщина слышала выстрел и видела, как Юнити увозили на казенной машине. Происшествие было засекречено, газетам запретили о нем писать.

Гитлер посетил Юнити 10 сентября (она его не узнала) и вторично 8 ноября. К тому времени она предприняла вторую попытку покончить с собой, проглотив свой значок-свастику. Однако теперь она узнала Гитлера и смогла ответить на его вопрос, предпочтет ли она остаться в Германии или вернуться в Англию. «Англия», — сказала она, и фюрер организовал ее переезд в нейтральную Швейцарию, откуда она могла добраться домой.