Валентин Костылев - Жрецы (Человек и боги - 2)

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Когда сели в струг и отчалили от берега, утро было в полном расцвете. Слегка прохладило. На берегу бродили две цапли с любопытством поглядывая на людей, да из своего окна испуганно следил за стругом набожный монах-кабатчик, усердно осенявший себя крестным знамением. Вот уже струг и на середине реки - из воды величественно выросли зубчатые белые стены с бойницами, окружавшие Макарьевскую Желтоводскую обитель.

Вася, обратившись лицом к монастырским храмам, провозгласил тоненьким голоском нараспев:

"О преподобный и богоносный отче наш Макарие! Приими сие малое молитвенное приношение наше, и со пресвятою владычицею и всеми святыми принеси молитву ко господу богу; да избавит он нас от врагов видимых и невидимых, от оспы и от губернаторов, от всяких скорбей и бед и иных напастей, от всякие напрасные смерти и от будущих мук и сподобит своего небесного царствия, иде же есть люди сытно живущие, веселящиеся, скачущие и торжествующие, немолчно воспевающие тебя: аллилуйя!"

Атаман Заря и другой гребец с улыбкой трижды повторили: "Аллилуйя!"

Дружно ударили весла по воде, и струг быстро поплыл по течению вдоль безлюдного, украшенного яркой зеленью, высокого песчано-золотистого берега нагорной стороны.

Летали чайки; поднималось солнце. Волга дышала утренней свежестью и могучей пленительной силой молодости.

Тут Петр вспомнил о Рахили. Нет! Он не может уехать, не повидавшись с ней, он обязательно должен знать, как она там живет, он должен спасти ее, если ей угрожает опасность... Об этом он непременно поговорит с атаманом Зарею по прибытии в Чертово Городище... Какой бы он ни был, но он не разбойник! Никогда он не свяжет своей судьбы с судьбою разных проходимцев и воров. Он только воспользуется их стругами, чтобы поскорее покинуть Нижегородскую губернию. А там будет видно, что делать дальше!

XXIII

В эти теплые июньские ночи особенно хорошо пели соловьи. Народ ютился в шатрах. Плакали ребятишки, матери прижимали их к груди. Мужики варили похлебку, искоса посматривая в сторону оврага, где Сустат Пиюков совершал молитву, окруженный освободившимися от обиходных дел людьми.

Великое горе навалилось на мордовские земли. Из Нижнего проезжали константиновские с базара, рассказывали: идет войско большое. Губернатор грозит сжечь дотла мордовские деревни и перебить терюхан, всех до единого. И особенно сердит губернатор на сожжение в Сарлеях православной церкви. Епископ велел проклинать мордву в нижегородских приходах. Оклеветал терюхан поп Иван Макеев, хотя и знал, что церковь сожгли рыхловские крестьяне с Семеном Трифоновым во главе, да разбойники, а вовсе не мордва. Они же разорили и вотчинника Оболенского. Но епископ приказал обвинять в этом мордву.

Лицо Пиюкова, взлохмаченного, растрепанного, выражало самоуверенность. И это в то время, когда каждый богомолец поминутно оглядывался по сторонам, ожидая: вот-вот из чащи, из оврагов, как черти, полезут на них губернаторские солдаты...

Сустат, ударяя себя кулаком в широкую волосатую грудь, гремел:

- Нет равных тебе, о великий Чам-Пас, в небе богов! Никто не может противиться воле нашего мордовского великого бога ни на земле, ни на небе!.. Никакой народ он не хочет сделать таким счастливым, большим и сильным, как мордву! О великий Чам-Пас!..

Захлебываясь в бешеном восторге, Пиюков восхвалял смирение, кротость и долготерпение своего народа и призывал все темные силы во главе с самим Шайтаном обрушиться на головы русских людей. Ни русский, ни мусульманин, ни чувашин, ни черемис - никто не может сравняться с мордвою в добродетельной и честной жизни, никто не может сравняться с мордвою в мужестве и доблести. И кто так обижен властями, как мордовский народ?! Никто.

Озаренный огнями костров, в каком-то диком, полубезумном бреду Пиюков доказывал богам, что только мордва заслуживает их внимания. Все люди хуже мордвы. Никто не желает ей счастья и никто честно не помогает ей, а те из иноверцев, что лезут к мордве якобы с добрыми намерениями, на самом деле истые предатели!

Он провозглашал им страшные проклятия, простирая руки к небу.

- Изгони их из селений наших! - исступленно вопил он. - О Чам-Пас! Мордва в слезах! Неужели ты допустишь врагов мордвы под видом друзей в шатры и становища ее?! Отгони новые несчастья! Раскрой всем от мала до велика глаза на правду! Обман их ведет к конечному истреблению мордвы! Не надо нам иноверных псов! Помоги нам, о великий владыка! Изгони, изгони из наших земель! Не надо верить другим народам, помогающим якобы мордве... Они ищут своей выгоды!..