Вадим Кожинов - Пророк в своем Отечестве (Ф И Тютчев и история России)

Но дело не только в этом. Выше говорилось о том, что Пушкин и Тютчев, несмотря на весьма небольшое различие в возрасте (четыре с половиной года), принадлежали к разным поколениям русской литературы и самой русской жизни в целом. Ведущие деятели декабристского движения были на пять-десять лет старше Пушкина; то же самое следует сказать и о наиболее важных для него друзьях (так, Чаадаев родился в 1794 году, Вяземский и Катенин - в 1792-м). Но Пушкин все же был прежде всего сыном этой самой декабристской генерации - хотя его мировоззрение и творчество уже к 1825 году отличали широта и глубина, решительно выделявшие его из рядов поколения.

Поэтому тема "Тютчев и Пушкин" подразумевает не только сопоставление двух поэтов; она, эта тема, неизбежно включает в себя взаимоотношения Пушкина с поколением любомудров вообще.

Наконец, нельзя не сказать о том, что тема "Тютчев и Пушкин" не раз рассматривалась очень неточно или попросту искаженно - вплоть до того, что отношения поэтов без сколько-нибудь достоверных аргументов трактовались как почти враждебные... Поэтому поистине необходимо изложить все по порядку.

Не подлежит сомнению, что Тютчев очень рано и очень основательно воспринял пушкинскую поэзию. Об этом свидетельствуют уже хотя бы переписанные в 1820 году юным Тютчевым строфы пушкинской "Вольности", распространявшейся "нелегально" в списках, и, конечно, тютчевское стихотворение "К оде Пушкина на Вольность", сочиненное, по-видимому, тогда же:

Огнем свободы пламенея

И заглушая звук цепей,

Проснулся в лире дух Алцея

И рабства пыль слетела с ней.

...................................................

Счастлив, кто гласом твердым, смелым,

Забыв их сан, забыв их трон,

Вещать тиранам закоснелым

Святые истины рожден!

И ты великим сим уделом,

О муз питомец, награжден!

В то же самое время Погодин заносит в свой дневник: "Говорил с Тютчевым о молодом Пушкине, об оде его Вольность, о свободном, благородном духе мыслей, появляющемся у нас".

Но не забудем, что Тютчев к этому моменту уже проникся специфическим "философским" отношением к миру, которое было характерно для всех любомудров. И в своем поэтическом отклике на "Вольность", прославляя свободолюбие Пушкина, Тютчев все же не соглашается с прямыми призывами к бунту и завершает стихотворение таким пожеланием старшему собрату по поэзии:

Своей волшебною струною

Смягчай, а не тревожь сердца!

Трудно сомневаться в том, что Тютчев всегда внимательно прислушивался к звуку "волшебной струны" поэта. Между прочим, почти одновременно с созданием своего стихотворения об оде "Вольность" Тютчев говорил Погодину, что при осмыслении развития "русской словесности" необходимо "показать, какое влияние каждый писатель имел на ход ее, чем именно способствовал к улучшению языка...".

И нельзя не задуматься над тем, что Тютчев действительно стал поэтом сравнительно поздно (особенно по тогдашним меркам) - к концу 1820-х годов, когда ему было уже лет двадцать пять. Он словно дожидался того момента в "ходе русской словесности", когда обретший зрелость Пушкин сотворил подлинные образцы совершенного - классического - русского поэтического слова.

Мы не знаем с полной точностью даты создания первых зрелых и уже отмеченных печатью художественного величия тютчевских творений. Но в печати они появляются лишь с 1829 года. Между тем Тютчев в 1825 году провел в России - и в Петербурге, и в Москве - более полугода и встречался с многими людьми круга любомудров. Он отдал тогда свои стихи в погодинский альманах "Урания", вышедший в конце 1825 года, и в альманах Раича и Ознобишина "Северная лира", увидевший свет в конце 1826 года. Однако из десяти стихотворений, опубликованных в обоих альманахах, лишь одно - "Проблеск" может войти в состав избранных произведений Тютчева. Между тем в 1829-1830 годах в печати появляется сразу более десятка высших творений поэта "Видение", "Весенняя гроза", "Летний вечер", "Бессонница", "Как океан объемлет шар земной...", "Цицерон", "Успокоение", "Утро в горах", "Вечер", "Последний катаклизм" и другие. Нет никаких оснований предполагать, что стихи эти были созданы ранее 1828 года и несколько лет пролежали в столе поэта.

Этому утверждению, казалось бы, противоречит тот факт, что в последующие годы Тютчев нередко как раз надолго оставлял свои стихи в столе. Но позднейшее нежелание публиковать стихи объясняется, надо думать, тем, что обнародование только что перечисленных творений Тютчева не получило истинного "отзыва" (о причинах молчания критики еще пойдет речь). Поэт вовсе не был равнодушен к тому, как "отзывалось" его слово (хотя подобное представление о нем широко распространено). Так, после появления в январе 1850 года восторженной статьи Некрасова об его давно, четырнадцать лет назад, опубликованных произведениях, Тютчев отдает в печать несколько десятков своих стихотворений (чего не было уже много лет) и соглашается на издание книги (первой в его жизни!), вышедшей в 1854 году.