Джеймс Комптон - Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941

Главная цель американской политики, писал Беттихер в сентябре, заключается в том, чтобы найти дипломатическое или военное решение тихоокеанской проблемы, если это будет возможно, то с помощью британского флота. «Вашингтон командует, а Лондон выполняет», – заявил он. Переговоры, касающиеся Сингапура, Порт-Артура и тихоокеанских баз, имели целью устрашение Японии, а также подготовку операций в Атлантике. Все это, объяснял он, «позволит освободить моря для крупномасштабной империалистической политики в Атлантике». Ее цель заключается в том, чтобы распространить американское влияние на Западную Африку, контролировать коммуникации между Латинской Америкой и Европой, обеспечить себе базы в Атлантике и укрепить союз с Канадой. Подобное барахтанье в других регионах, в заключение писал генерал, представляло собой нечто вроде односторонней доктрины Монро, которая лучше всего характеризует «безграничное самодовольство американцев».

Кроме того, служба атташе прислала в Берлин свое первое предупреждение (два других были посланы в июле и ноябре 1941 года), в котором, в противовес обычным заявлениям атташе, были высоко оценены размах и качество американских военных приготовлений [59].

Возможно, это было вызвано тем, что доклады атташе, поступившие в начале лета, подверглись критике из-за того, что он недооценил значение сделки с эсминцами или из-за разочаровывающе сильной оборонительной линии, которую кандидат от республиканцев занял в своей предвыборной борьбе. Впрочем, вполне возможно, что эти доклады писал не Беттихер, а его более трезвомыслящий помощник, военно-воздушный атташе Редель [60].

В любом случае к октябрю доклады атташе снова обрели свой прежний тон. В депеше, озаглавленной «О влиянии пакта оси на американскую оборонительную политику», он утверждал, что этот пакт подтвердил опасения вооруженных сил, что Соединенные Штаты потерпят поражение в войне, если их политика не будет приведена в соответствие с военной мощью. Пакт создал для американской политики дилемму. Введение эмбарго, направленного на устранение Японии, было со стороны людей «с душами мелких лавочников» совершенно бессмысленным, поскольку Япония все равно продолжает вооружаться, получая для этого сырье из других регионов Тихого океана. Эмбарго в первую очередь нанесло удар по экономике самих США. Пакт убедил «Генеральный штаб», что Америке гораздо выгоднее победа стран оси, чем их поражение, писал теперь генерал Беттихер.

Генерал считал американскую политику гигантским блефом, и это убеждение росло в нем с каждым днем. К примеру, американцы пытались создать впечатление, что если Япония не уступит их требованиям, то американский флот нанесет по ней удар. Чтобы подкрепить это заявление, во флот были призваны резервисты, Китаю дана ссуда, а газеты писали о превосходстве американского флота над японским и о возможном отзыве американцев из Японии.

Весь этот грандиозный розыгрыш, каким считал его атташе, должен был быть подкреплен заявлениями в прессе о том, что Англия окажет Америке помощь. Естественно, военные все это отвергли. Дело в том, сообщал атташе, что в правительстве США нет единства и оно думает теперь о том, как спасти свое лицо, поскольку для того, чтобы американский флот смог противостоять Японии, ему нужно по меньшей мере два года подготовки.

В своей последней депеше 1940 года Беттихер снова подчеркнул, что американская военная промышленность не справляется с возложенными на нее задачами. Несмотря на энергичные усилия и «диктаторские» указы, она может производить снаряды, самолеты и моторы лишь в очень ограниченном количестве, поскольку на заводах не хватает оборудования и квалифицированных рабочих. Поэтому атташе не сомневался в том, что США придется умерить свои аппетиты, и отмечал, что на исходе года между генералами и политиками возникли напряженные отношения. «Эти две силы действуют в диаметрально противоположных направлениях, и каждая из них хочет определять судьбу Америки».

Новый год принес Беттихеру мало нового. Все более усиливающаяся напряженность, казалось, подтверждала его правоту. Рузвельт не представлял себе, какими медленными темпами будет идти мобилизация Америки, а отвлечение внимания на проблемы Тихоокеанского региона исключало любую возможность повторения 1917 года. Поэтому Германия не должна обращать внимания на «пустую болтовню» Рузвельта, поскольку «он всегда говорит об одном и том же». В последующие месяцы генерал выслал в Берлин несколько общих обзоров американской политики, в которых содержался один и тот же вывод: Америка не сможет вмешаться в войну и не вмешается в нее, какой бы амбициозной и империалистической ни была ее политика. В мае атташе заявил, что Америка стремится взять под контроль Атлантику, Гренландию и португальские острова, а также водное пространство между Западной Африкой и Бразилией, западное побережье Африки и Индийский океан. Американцы могут попытаться захватить Сингапур, ограничить действия японцев и перерезать все основные торговые пути в Тихом океане. Однако, писал он, это ни в коем случае не повлияет на планы Германии, если ей удастся достичь быстрой победы. «Эта война, – писал он, – представляет собой бег наперегонки со временем».