Владимир Антонович - Очерк истории Великого княжества Литовского до смерти великого князя Ольгерда

Вообще дело Бутава представляет факт не единичный в своем роде. В летописях встречаются неоднократно сведения о перебежчиках как от литовцев к крестоносцам, так и обратно; упомянутый в рассказе о Бутаве — Сурвилл (в крещении Фома) остался в Пруссии и служил долгое время крестоносцам в качестве проводника, переводчика и дипломатического агента; такие же услуги ордену оказывал перебежавший в Пруссию другой Сурвилл — Ганс. Под 1361 годом в хронике Вартберга помещен рассказ о знатном литовце, называемом Жива, служившем крестоносцам в качестве проводника: «Была взята в плен вся семья литвинов (по имени. — Пер.) Жива. Также и сам удрученный Жива, добровольно последовав за своей семьей, стал наилучшим проводником христиан в Ливонии». Такие невольные слуги ордена, конечно, при первой возможности бежали обратно в Литву и, становясь в ряды соотечественников, служили им проводниками в Пруссию и Ливонию. Бывали, впрочем, и такие случаи, когда сами рыцари, вероятно, не ужившись с дисциплиной ордена, бежали в Литву и принимали язычество: «1374 два брата из Ливонии, Йоган Ланцеберг u Фридрих из Миссена, отважные мужи, с каким-то проводником, по имени Биллене... убежали к литвинам, став отступниками». «1376. Какой-то брат ордена — Йоган Вловере сбежал в замок по имени Новый, став отступником» (Герман из Вартберга).

В 1361 году Кейстут попал в засаду и взят был в плен крестоносцами. Он содержался в Мариенбургской крепости; с помощью приставленного к нему слуги, крещенного литовца Альфа, он вышел из крепости в одежде рыцаря и, укрываясь в лесах и болотах, переправляясь вплавь через реки, успел бежать в Мазовию. О бегстве его одна летопись говорит, что он «чудесным образом исчез»; другая: «это было чудо, что он смог выбраться оттуда, так как все ворота перед ним были заперты» (Пер с нем.). В следующем году Кейстут опять попал в плен во время стычки, но, пользуясь смятением битвы, исчез до ее окончания из лагеря крестоносцев.

Так, в рассказе о битве на реке Страве, летописи, упоминая о присутствии Ольгерда, прибавляют известие, что в помощь литовцам пришли ополчения из Владимира, Берестия, Витебска, Смоленска и Полоцка. Описывая поражение литовцев у Рудавы, Иоанн Посильге говорит: «так Кейстут бежал со своими, и князь Ольгерд с русью вынуждены были свои стопы, обратить в бегство» (Пер. с нем.).

О стычках между ливонскими рыцарями и полочанами упоминает Герман из Вартберга под 1366, 1373, 1374 и 1375 годами. Виганд из Марбурга под 1364 годом упоминает о безуспешном походе магистра на Гродно, а под 1373, 1375 и 1377 годами рассказывает о набегах на тянувшие к Гродно земли: Бельскую и Каменецкую, предпринятых командором пограничного прусского округа Балги Теодориком фон Эльнер.

«1339 злые крамольники сошедшеся вечем Брянцы, убиша своего князя Глеба Святославича». «1341 убиен бысть князь Глеб Святославич Брянский от своих Брянцев клятых, декабря 6, в Николин день».

Дмитрий Ольгердович старший, во время похода на Северщину Дмитрия Ивановича Донского в 1379 году, сдал ему Трубчевск и переехал в Москву. Дмитрий Корибут владел Брянском и Новгородом-Северским до 1393 года, в котором был лишен удела Витовтом: русские известия называют, его «Дмитрий князь Брянский»; на семи, дошедших до нас, документах он подписался: «Coributh dux Nowogrodensis». В инвентаре королевского архива Кромера он назван: «Demetrius Coribut dux Lithuaniae».

В помяннике Антониевского Любечского монастыря сохранилось следующее упоминание о первых князьях Гедыминова рода, бывших в Северщине:

«№ 40. Князя Патрикия Давидовича (Наримунт носил в крещении два имени: Глеб и Давид) Стародубского, приимшаго ангельский образ, и княгиню его Елену, и сына их кн. Иоанна».

«№ 48. Вел. князя Дмитрия Черниговского и брата его князя Иоанна, вел. кн. Скиргайла».

«№ 53. Дмитрия Ольгердовича, и княгиню его Анну, и сынов их: кн. Михайла, кн. Иоанна».

Летописи: Никоновская, т. III, с. 187; Относительно послов литовских, Стадницкий полагает, что Кориат и Михаил — два имени одного и того же лица. Хотя по другим источникам действительно известно, что Кориат в крещении носил имя Михаила, тем не менее в данном случае летописи ясно указывают двух князей: «князя Михаила да Кориата» (Супрасльская), «Корията да Михаила» (Воскресенская). Из числа современных литовских князей имя Михаила носили: один из сыновей Явнутия и старший сын Андрея Ольгердовича полоцкого.