Бернард Хаттон - Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945

Но я, со всем своим уважением, не верю в то, что человек может находиться за пределами суда и утверждать, что его амнезия является способом избежать судебного разбирательства и в то же самое время отказываться от простых медицинских средств, которые, с нашего общего согласия, могли бы быть использованы…

Поэтому мы чувствуем, что, пока Гесс отказывается от простых медицинских средств, даже если он действительно лишился памяти, он находится не в том положении, когда можно требовать, чтобы его не подвергали суду. Мы думаем, что его надо судить, и не в его отсутствие, а здесь, в этом зале.

Судья Бидл:

– Разве Гесс не говорил, что он хочет, чтобы его судили?

Судья Джэксон:

– Я ничего об этом не знаю. Гесс был допрошен и допрошен нами, как и все другие подзащитные, и я не решился бы сказать, что он теперь заявит, что он хотел бы быть судимым. Я не заметил, чтобы это доставляло ему большое огорчение. Честно говоря, я очень сомневаюсь, чтобы он желал отсутствовать на заседаниях, но я не решаюсь говорить за него.

Председатель трибунала:

– Хочет ли сказать что-нибудь мистер Добост?

Доктор фон Роршайт:

– Могу ли я сказать несколько слов трибуналу, чтобы прояснить свою точку зрения? Как адвокат подзащитного Гесса я придерживаюсь следующего мнения… Подзащитный Гесс, согласно отчетам врачей, против которых никто не возражает, имеет умственный дефект… страдает от потери памяти, что признают, опять-таки, все медицинские эксперты… Из этого следует, как я полагаю, в легальном смысле, тот вывод, что подзащитный не может утверждать, что его нельзя привлечь к ответственности за его поступки. Мы предполагаем, что, когда эти действия совершались, он, несомненно, находился в здравом уме. Но существует разница, согласно германским законам, по крайней мере, в вопросе о том, способен ли подзащитный в данный момент следить за ходом судебной процедуры, иными словами, может ли он осознать свою вину. Ответ на этот вопрос, с моей точки зрения, будет отрицательным. Он не может подвергаться судебной процедуре.

Я уже отмечал, что он сам считает себя психически здоровым и потому не нуждается ни в каких внутривенных вливаниях. Подзащитный Гесс также сообщил мне, что подобные методы лечения вызывают у него отвращение. В несчастные годы господства национал-социалистского режима он всегда выступал за природные методы лечения. Он даже основал госпиталь Рудольфа Гесса в Дрездене, в котором применялись не медикаментозные, а природные методы терапии.

Судья Джэксон:

– Могу я сделать одно замечание, ваша честь?

Председатель трибунала:

– Да, можете.

Судья Джэксон:

– Это подтверждает, что память Гесса имеет избирательный характер, о котором я уже говорил. Он, несомненно, сообщил адвокату о своем отношении к этому конкретному вопросу во времена нацистского режима. Его адвокат рассказывает нам, как Гесс относился к медицинским проблемам в эпоху правления национал-социалистов. Когда же мы спрашиваем Гесса о тех делах, в которых он участвовал и которые могут носить криминальный характер, память его отказывает. Я надеюсь, суд не пропустил заявления о проблемах, о которых Гесс хорошо помнит.

Доктор Роршайт:

– Могу ли я внести поправку?

Председатель трибунала:

– Мы обычно не даем адвокату возможности отвечать во второй раз, но раз судья Джэксон высказал еще одно замечание, то мы готовы выслушать и вас.

Доктор фон Роршайт:

– Я только хочу отметить, что меня неправильно поняли. О том, что Гесс – приверженец природных методов лечения, я узнал не от него. Я давно уже был в курсе того, что он не признает традиционных методов, и поэтому рассказал вам об этом. Так что делать вывод на основе моих слов, что к Гессу возвратилась память, мы не можем.

Сообщая о его отношении к медицине, я высказал свое мнение и опирался на свой собственный опыт, желая показать, что он испытывал интеллектуальное отвращение к медицинским операциям, но это высказывание основано не на памяти подзащитного Гесса, а на моей собственной памяти.

Председатель трибунала:

– Доктор Роршайт, трибунал хотел бы, если вы не возражаете, выслушать мнение самого Гесса по этому вопросу.

Доктор фон Роршайт:

– Как защитник, я, разумеется, не могу возражать против этого, кроме того, я думаю, что подзащитный и сам хочет выразить свое мнение, и трибунал тогда сможет судить, в каком умственном состоянии он находится. Он может сказать, считает ли он себя способным осознать свою вину, прямо со своего места.