Бернард Хаттон - Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945

– Не знаю, – проворчал Гесс. – Мне больно! Дайте воды!

– Скажите, о чем вы забыли, – настаивал доктор Дике.

– Воды! Боль во всем теле! Туман…

– Как зовут вашего сына?

– Не знаю.

– Вы помните вашего лучшего друга Хаусхофера?

– Нет.

– Кто такой Вилли Мессершмитт?

– Не знаю, – простонал Гесс. – Как болит живот! О Боже!

– Почему у вас болит живот? – спросил доктор Дике.

Ответа не последовало.

– Вы жили в детстве в Александрии?

– Не помню.

– А вы помните, как работали с Гитлером в Мюнхене?

– Нет.

– Вы сидели вместе с ним в тюрьме Ландсберг?

– Нет.

– Ну, скажите же нам, что вас беспокоит. Вам станет легче.

– Боль… – прошептал Гесс. – Я не знаю, я ничего не знаю.

– Но вы ведь знаете Ильзе?

– Не знаю.

Доктор Джонс произнес по-английски:

– Говорите и отвечайте нам. Это вам поможет.

– Говорите и отвечайте нам, – повторил Гесс, словно эхо. – Leibschmerzen! (Боль в животе.)

– Вас уже многие годы мучают подобные боли? – спросил доктор Дике.

– Да, многие годы, – подтвердил Гесс. – Боль в животе!

– Вспомните что-нибудь из вашего прошлого, – настаивал доктор Дике.

– Вспомните что-нибудь из вашего прошлого, – эхом отозвался Гесс.

– Все основные события вашей жизни.

– Все основные события вашей жизни, – повторил Гесс.

– Имя вашего сына?

– Сына – его имя? – Он застонал. – О, как сильно болит живот!

– Почему вы стонете?

– Leibschmerzen! Leibschmerzen! – закричал Гесс.

– Зачем так мучить себя? Почему вы позволяете боли завладеть вами?

Гесс вскрикнул.

– Каким образом боль забралась вам в живот?

– Воды! Воды!

– Скажите мне! – произнес доктор Джонс по-английски. – Это вам поможет.

Гесс застонал.

– Почему вы себя мучаете?

– Воды!

– Кто причинил вам боль?

– Я не знаю.

– Ну, давайте же, скажите нам, почему у вас болит живот, – произнес доктор Джонс. – Ведь мы хотим вам помочь.

– Воды! Воды! – был единственный ответ.

– Теперь скажите нам имена вашей жены и сына.

– Имена жены и сына… – как попугай, повторил Гесс.

– Мальчиком вы учились в Александрии. Вы помните это? Вы рассказывали, как ваш отец отвез вас в школу, как вы путешествовали по Сицилии, как ходили в цирк.

Но Гесс лишь повторял слова каждого предложения.

– А ваша служба в армии, в Румынии?

– Не знаю.

– Хаусхофер – он ведь был вашим другом, – сказал доктор Джонс по-английски. – И Зауэрбрух, великий хирург, оперировавший вас после ранения. Вы помните, что были ранены?

Гесс ничего не ответил. Но доктор Филлипс и доктор Джонс уловили в его глазах проблеск воспоминания.

– Но по крайней мере, вы знаете, где находитесь? – спросил доктор Джонс. – И где ваша жена?

Гесс прикрепил эту записку к окну, у которого стоял его стол. Он написал ее, чтобы она напоминала ему, что нельзя допускать новых инъекций эвипана, поскольку после предыдущих у него в голове стоял туман. Эта записка также должна была напоминать Гессу о том, что память к нему вернется

Гесс назвал свое имя и добавил:

– И где ваша жена?

Ни на один вопрос врачей он не ответил. Ему постоянно повторяли, что врачи хотят ему помочь.

Наконец заместитель фюрера сел и попросил, чтобы ему дали поесть и принесли воды.

Подполковник Дике ушел.

Сеанс лечения закончился в 10 часов 15 минут вечера.

Гессу принесли еду и питье. Через двадцать минут подполковник Дике вернулся. Заместитель фюрера, казалось, был в хорошем настроении. Доктор Джонс заверил его, что ему не надо беспокоиться о своей памяти. Она сохранилась, но полного восстановления за один сеанс добиться невозможно. Гесс поблагодарил врачей за попытку помочь ему и сказал, что обрадовался, когда узнал, что память можно вернуть. Но тут же он пожаловался, что его мозг так же пуст, как и до лечения.

На следующий день он стал жаловаться на то, что у него болит живот и кружится голова. Доктора Джонс и Дике предложили ему сделать еще одну инъекцию эвипана, но он с негодованием отказался, заявив, что только крайняя необходимость заставит его снова пройти через все это.

Доктор Дике решил надавить на тщеславие Гесса. Он сказал, что человек таких талантов и такого значения имеет обязательства перед человечеством и должен сделать все, чтобы восстановить свою память о событиях, имевших огромное историческое значение. Гесс вежливо, но твердо заявил, что никогда больше не согласится на инъекции эвипана.