Виктор Муратов - Командарм Лукин

Бесстрашно дрались в тот день моряки-балтийцы. Развернувшись в цепь, они устремились в атаку на гитлеровцев, засевших в селах Пекарево и Леоньково. Сильный пулеметный огонь прижал их к земле. На моряков обрушился шквал минометного огня. Потери росли с каждой минутой. И в этот момент моряки услышали голос комиссара дивизиона Белозерского:

— За Родину! Вперед!

Комиссар сделал несколько шагов, но тут же упал, скошенный пулеметной очередью. Моряки, презирая смерть, бросились в атаку и смяли фашистов. Но прорваться из кольца удалось не всем…

Попытки прорвать вражеское кольцо окружения предпринимались на других участках. Так, 152-я стрелковая дивизия под командованием начальника штаба полковника Кочеткова совместно с одним кавалерийским полком с рубежа Аношино, Нарышево нанесли противнику сильный удар в районе деревни Рожново. Враг попятился. Но брошенные сюда фашистские танки остановили дальнейшее продвижение этих частей, и они вынуждены были отойти.

Таким образом, 12 октября все попытки прорвать вражеское кольцо успеха не имели. Все это время Лукин пытался выйти на связь с армиями Ершакова и Ракутина, но тщетно.

Вечером командарм послал последнюю радиограмму командующему фронтом и в Ставку о том, что в ночь на 13 октября сделает попытку прорваться к Ершакову. «В случае неудачи сожгу машины, взорву артиллерию, уничтожу конский состав и будем выходить группами».

…Деревня Шутово. Ночь. Тускло горит свеча на столе. В крестьянском доме на лавках и скамейках разместились командиры и комиссары, среди них Болдин, Вишневский, Мостовенко, Красноштанов, Стученко и другие. Командарм созвал последнее совещание. Все молчали и смотрели на Лукина. Положение было критическим. В окруженных войсках не осталось ни горючего, ни снарядов, ни продовольствия, патроны были на исходе.

Лукин оглядел собравшихся. Какие слова найти? К горлу подступил комок…

— Управлять войсками и вывести вас из окружения я более не в состоянии, — произнес наконец командарм и не узнал своего голоса. — Приказываю выходить отдельными группами. Все орудия взорвать, машины сжечь. Командиров и комиссаров прошу об одном: поддерживать в войсках дисциплину. Сорок пятой кавалерийской дивизии держать фронт до четырех часов утра, после чего отходить на юг, прикрывая отходящие части и штаб армии.

13 октября войска разделились на две группы. Одну возглавил Лукин, другую — Болдин.

Прошла еще одна ночь. Враг не разжал свои тиски. Весь день не утихала перестрелка, но это уже вели боя отдельные разобщенные подразделения.

«Благодаря упорству и стойкости, которые проявили наши войска, дравшиеся в окружении в районе Вязьмы, — напишет позже в своей книге маршал Г. К. Жуков, — мы выиграли драгоценное время для организации обороны на можайской линии. Пролитая кровь и жертвы, понесенные войсками окруженной группировки, оказались ненапрасными. Подвиг героически сражавшихся под Вязьмой советских воинов, внесших великий вклад в общее дело защиты Москвы, еще ждет должной оценки» [31] Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1983. С. 203. .

Выпавший снег прикрыл белым саваном тела павших воинов. С небольшой группой красноармейцев и командиров Лукин шел по густому сумрачному лесу, с трудом пробираясь сквозь кустарник, минуя просеки и тропинки. Он прихрамывал и тяжело опирался на крепкую сучковатую палку.

У шоссе Смоленск — Вязьма группа остановилась. Следовало оглядеться, прежде чем переходить дорогу. В это время на шоссе показался немецкий мотоциклист. Кто-то не сдержался — выстрелил. Тут же началась беспорядочная стрельба. Потом стихла.

Чтобы идти дальше, на соединение с 20-й армией, надо было преодолеть реку. Но подход к ней на том участке, куда вышла группа Лукина, преградили немцы, окопавшиеся на высотке.

Лукин решил обойти высотку с флангов. Одну группу повел он, другую — член военного совета Ванеев. Маневр удался. Бойцы окружили фашистов и уничтожили.

Реку пришлось переходить вброд, по шею в ледяной воде. К вечеру подморозило, и одежда задубела. Но останавливаться, а тем более разводить костры нельзя. Надо было двигаться вперед как можно быстрее. Шли полем к темневшему вдали лесу. Поле было покрыто окопами и ходами сообщения. В них лежали трупы бойцов, валялись исковерканные пулеметы. Очевидно, здесь держали оборону войска 20-й армии.

Уже в сумерках подошли к лесу. Деревья стояли притихшие, настороженные, словно еще не отошли после пережитого боя. Нахлынувший ветерок разогнал дымный смрад, и уже ощущался запах лесной прели. На опушке леса красовался спелыми ягодами шиповник. На кустах лозы, ольшаника и березняка листья еще хранили осеннюю окраску. Ночь скоротали в лесу. Но нужно было двигаться дальше на юг, в сторону железнодорожной станции Семлево, где Лукин все еще надеялся встретиться с Ершаковым.