Виктор Муратов - Командарм Лукин

Лукин мучительно переживал вынужденную смену командования двух дивизий. Он с болью вспоминал тех, кого хорошо знал, на кого можно было положиться во всем, кого унес тридцать седьмой год… Места многих из них заняли люди, оказавшиеся не способными управлять войсками в тяжелое время. И за это пришлось расплачиваться кровью.

Жаркие бои разгорались и на других участках. На левом фланге армии 50-я стрелковая дивизия встретила врага мощным артиллерийско-минометным и ружейно-пулеметным огнем. Фашисты пытались прорваться через наши боевые порядки. Авиация неистовствовала, обрушивая удары по переднему краю обороны, рощам, оврагам, где находились огневые позиции, командные пункты, резервы. Передовые части отбивали непрерывные атаки танков и пехоты противника. Вечером с командного пункта дивизии Лукину сообщили, что все атаки отбиты. И все же для прочности обороны командарм отвел дивизию на левый берег реки Вопь.

На участке 89-й стрелковой дивизии противнику удалось в отдельных местах потеснить наши части в предполье, но до главной линии обороны враг не был допущен.

В полосе обороны 16-й армии также весь день шел сильный бой. Рокоссовский сообщил Лукину, что все атаки гитлеровцев отбиты. Хуже обстояло дело у соседа справа. 30-я армия генерала Хоменко на своем правом фланге отбила все атаки противника, а на левом отходила в восточном направлении. Для восстановления положения из резерва фронта генералу Хоменко была передана 107-я мотострелковая дивизия. Но решение это оказалось запоздалым, и она не смогла остановить врага.

В ходе дневного боя командарму стало ясно, что противник обходит правый фланг армии, поэтому ночью Лукину пришлось производить перегруппировку войск и смену артиллерийских позиций.

Тыловая служба, возглавляемая генералом Андреевым, пополняла войска боеприпасами и продовольствием. Политотдел армии выслал в части всех инструкторов.

С утра 3 октября немецкие танки и пехота при поддержке артиллерии и авиации вновь перешли в наступление. Весь день враг пытался преодолеть Вопь. Но сибиряки 91-й Ачинской дивизии стойко держали оборону, и все атаки противника захлебывались. Никто не знал, откуда взяла река такое древнеславянское название — Вопь. Но в тот день, 3 октября, река кипела от разрывов снарядов и бомб и, казалось, отчаянно вопила.

А в полосе 30-й армии положение становилось все тяжелее. Враг продолжал вводить в прорыв новые силы. Тогда командующий фронтом генерал Конев выдвинул в район южнее Холм-Жирковского оперативную группу под командованием своего заместителя генерал-лейтенанта Болдина. В нее вошли 126-я, 152-я стрелковые, 101-я танковая дивизии, 126-я и 128-я танковые бригады, которые совместно с частями 30-й армии должны были встречным ударом остановить и уничтожить прорвавшихся фашистов. Эти соединения находились на сравнительно большом расстоянии друг от друга, и их удар не был согласован по времени. Группе удалось лишь задержать противника на какое-то время, но остановить, а тем более уничтожить его она не могла.

Бывший командующий 3-й танковой группой генерал-полковник Гот писал: «Упорные бои развернулись юго-западнее Холм-Жирковского. Сюда с юга подошла танковая бригада русских, которая сражалась не на жизнь, а на смерть. Эти бои задержали форсирование Днепра».

Несмотря на мужество и героизм воинов группы Болдина, восстановить положение на этом участке Западного фронта не удалось. Противник продолжал двигаться вперед.

В Берлин летели сводки, радующие фюрера. Все шло точно по плану «Тайфун». Надо сказать, что с начала войны Гитлер не выступал публично. 3 октября он впервые поднялся на трибуну берлинского Спортпаласа и заявил: «В эти часы на нашем восточном фронте вновь происходят громадные события. Уже сорок восемь часов ведется новая операция гигантских масштабов! Она поможет уничтожить врага на Востоке (здесь речь фюрера прервали восторженные крики и вопли). Я говорю об этом только сегодня, потому что сегодня я могу совершенно определенно сказать: этот противник разгромлен и больше никогда не поднимется». Главный орган нацистской партии «Фёлькишер беобахтер» начал публиковать карту Московской области, на которой ежедневно отмечалась линия фронта, приближающаяся к Москве. Читатели могли наглядно следить за успехами вермахта. 9 октября рейхспресс-атташе Дитрих собрал журналистов немецкой и зарубежной печати и официально заявил «о разгроме советского фронта».