Алан Кларк - План «Барбаросса». Крушение Третьего рейха. 1941–1945

Танки были разделены на 4 танковых корпуса, 3 механизированных корпуса и 14 «отдельных» танковых бригад. Атакующими армиями являлись 5-я танковая армия, часть 1-й гвардейской армии и 21-я армия. На юге – 57-я армия, 51-я и возрожденная 64-я армии.

На самом деле это было серьезной недооценкой. К 25 ноября ОКХ установило наличие 143 «соединений». Этот термин обозначает дивизии в пехоте (русская стрелковая дивизия, конечно, была меньше немецкой) и бригады в приложении к танкам и кавалерии. Мрачное упоминание генералом Клюге кавалерии – еще одно доказательство того впечатления германской армии от искусства, с которым русские использовали этот анахронизм на родной почве.

Этот корпус состоял из двух дивизий. Одна – румынская танковая дивизия, в основном неподготовленная и оснащенная захваченными французскими танками. Немецкий компонент – 2-я танковая – имел недокомплект, и многие танки были обездвижены из-за того, что мыши прогрызли электроизоляцию. (Это очень странное объяснение подтверждено двумя независимыми источниками.) Вместо того чтобы поставить многие вопросы к осуществлению ухода и обслуживания, на которое это курьезное объяснение не дает ответа, Манштейн ограничивается констатацией, что дивизия, «очевидно, не отвечала требованиям в техническом отношении». Это дело не становится понятнее и от его следствия. Командир корпуса генерал Гейм был немедленно подвергнут военному суду, в котором трибунал возглавлял Геринг, и приговорен к смерти. Но позднее он был реабилитирован на том основании, что «его силы были действительно недостаточны для поставленной перед ним задачи».

До образования группы армий «Дон» у Вейхса под командованием были, с севера на юг, 2-я армия, 1-я венгерская, 8-я итальянская, оперативная группировка Холлидта, 3-я румынская и 4-я танковая армии.

Как раз перед началом русского контрнаступления ходили слухи, что маршалу Антонеску могут дать группу армий. Полковник Эберхард Финкх, один из лучших начальников транспорта в германской армии (казнен в 1944 году за подозрение в участии в заговоре 20 июля; он был заместителем начальника штаба у Клюге), возглавил генерал-квартирмейстерскую службу.

В окружении под Сталинградом находились:

– штабы и вся командная организация 6-й армии;

– штабы пяти армейских корпусов (4-го, 8-го, 11-го, 14-го танкового и 51-го);

– 13 пехотных дивизий (44-я, 71-я, 76-я, 79-я, 94-я, 100-я егерская, 113-я, 295-я, 305-я, 371-я, 376-я, 389-я и 397-я);

– три танковые дивизии (14-я, 16-я и 24-я);

– три моторизованные дивизии (3-я, 29-я и 60-я);

– одна противовоздушная дивизия (9-я).

Кроме того, был ряд специальных саперных частей, две неполные румынские дивизии и хорватский полк. Там должны были также находиться около 8–10 тысяч войск германского второго эшелона, что составляло (исключая союзников) 220–230 тысяч немцев.

8-я итальянская армия (генерал Гариболди). Участок итальянцев перекрывался участком 2-й венгерской армии на севере и также включал несколько слабых частей 3-й румынской армии.

О полевых дивизиях люфтваффе Балк сказал: «Через несколько дней их не стало – кончились, – несмотря на хорошее техническое оснащение. Их подготовка была абсолютно недостаточной, и у них не было опытных командиров. Это детище Германа Геринга, не имевшее никакого здравого военного обоснования, – за этот абсурд рядовые платили своими жизнями».

Нетрудно читать между строк комментария Манштейна по поводу этой дилеммы командования: «Вообще говоря, это нехорошо – подчинять армию или группу армий штабу, имеющему одинаковый статус. Однако в данной критической ситуации это, вероятно, имело бы свои преимущества, конечно, если не будут добавлены какие-нибудь условия. Необходимо было подчеркнуто исключить любую возможность вмешательства Гитлера или группы армий «А». Однако Гитлер не хотел принять мои условия, и в силу этого группа армий «А» осталась автономной».

Клейст дал свою версию событий января 1943 года на допросе в конце войны:

«Когда русские были только в 40 милях от Ростова, а мои армии в 390 милях восточнее Ростова, Гитлер прислал мне приказ, что я не должен отходить ни при каких обстоятельствах. Это выглядело как смертный приговор. Однако на следующий день я получил свежий приказ – отступать, беря с собой всю технику. Это было бы достаточно трудно в любом случае, особенно в разгар русской зимы.