Екатерина Андреева - В поисках затерянного мира (Атлантида)

Записи говорят, какую город ваш обуздал некогда силу, дерзостно направлявшуюся разом на всю Европу и на Азию со стороны Атлантического моря. Тогда ведь море это было судоходно, потому что перед устьем его, которое вы по-своему называете Геракловыми Столпами [Гибралтарский пролив], находился остров. Остров тот был больше Ливии и Азии, взятых вместе, и от него открывался плавателям доступ к прочим островам, а от тех островов — ко всему противолежащему материку [американскому], которым ограничивается то истинное море. Ведь с внутренней стороны устья, о котором говорим, море представляется бухтой, чем-то вроде узкого входа. А то, что с внешней стороны можно назвать уже настоящим морем, равно как окружающую его землю [Америку], по всей справедливости, — истинным и совершенным материком.

На этом-то Атлантидском острове сложилась великая и грозная держава царей, власть которых простиралась на весь остров, на многие иные острова и на некоторые части материка [Америки]. Кроме того, они и на здешней стороне владели Ливиею до Египта и Европою до Тиррении. Вся эта держава, собравшись в одно, вознамерилась и вашу страну, и нашу, и все по сию сторону устья пространство земли поработить одним ударом. Тогда-то, Солон, воинство вашего города доблестью и твёрдостью прославилось перед всеми людьми. Превосходя всех мужеством и хитростью военных приёмов, город ваш то воевал во главе эллинов, то, когда другие отступались, противостоял по необходимости один и подвергал себя крайним опасностям. Но, наконец, одолев наступающих врагов, торжествовал победу над ними, воспрепятствовал им поработить ещё непорабощенных и нам, всем вообще живущим по эту сторону Геракловых пределов, безусловно отвоевал свободу. Впоследствии же, когда происходили страшные землетрясения и потопы, в один день и бедственную ночь вся ваша воинская сила разом провалилась в землю, да и остров Атлантида исчез, погрузившись в море. Потому и тамошнее море оказывается теперь несудоходным и неисследованным: плаванию препятствует множество окаменелой грязи, которую оставил за собою осевший остров».

Так писал Платон в «Тимее». В «Критии» он дал подробное описание острова Атлантиды и государства атлантов.

«Некогда всю землю, отдельными участками, боги разделили между собою… Посейдон получил в удел остров Атлантиду и там поселил своих потомков, рождённых от смертной жены, на такого рода местности: с моря по направлению к середине лежала по всему острову равнина, — говорят, прекраснейшая из всех равнин и достаточно плодородная. При равнине же, опять-таки по направлению к средине острова, на расстоянии стадий пятидесяти [9 километров] была гора, небольшая в окружности. Посейдон крепким ограждением окружил холм, построив одно за другим большие и меньшие кольца поочерёдно — из морских вод и из земли, и именно два из земли и три из воды, на равном повсюду расстоянии одно от другого, словно выкроил их из середины острова. У Посейдона было пять близнецов. Старшего сына, царя Атлантиды, от которого и весь остров, и море, именуемое Атлантическим, получили своё название, — звали Атлантом. Близнецу, за ним родившемуся, который получил в удел окраины острова от Столпов Геракла до теперешней области Гадирской, дано было имя по-эллински Эвмел, а по-туземному Гадейр, — название, перешедшее на самую страну».

Страна, которую древние греки называли Гадейра, занимала область теперешнего Кадикса. Эвмел, следовательно, владел несуществующею теперь полосою земли между Гибралтаром и Кадиксом.

Остальные сыновья Посейдона и потомки их владели другими островами моря, и «все они простирали своё владычество до Египта и Тйррении, на местности нашей внутренней стороны».

«От Атланта произошёл многочисленный и знатный род. Он собрал такие огромные богатства, каких ещё не бывало до тех пор во владении царей, да и впоследствии когда-нибудь не легко таким образоваться. У них находилось в полной готовности всё, что было предметом производства и в городе, и в прочих местах страны. Многое, правда, благодаря широкому господству прибывало к ним извне. Но ещё больше для потребностей жизни доставлял самый остров: во-первых, всё, что посредством раскопок добывается из земли твёрдого и плавимого, — например одну породу, которая теперь известна только по имени, но тогда была больше, чем именем, — породу орихалка, извлекавшуюся из земли во многих местах острова и после золота имевшую наибольшую ценность у людей того времени. Далее он приносил в изобилии всё, что доставляет лес для работ мастеров. То же самое и в отношении животных, — он питал их вдоволь — и ручных и диких. Даже была на нём многочисленная порода слонов, ибо корма там находилось вдоволь не только для всех иных животных, водящихся в болотах, озёрах и реках или живущих на горах и питающихся на равнинах, но также и для этого величайшего и самого прожорливого животного. Кроме того, остров производил и прекрасно взращал всё, что растит ныне земля благовонного — из корней, трав, деревьев, каплями выступающих соков или из цветов и плодов. Далее и плод мягкий и плод сухой, который служит для нас продовольствием, и все те, что мы употребляем для приправы и часть которых называем вообще овощами, и тот древесный плод, что даёт и питьё, и пищу, и мазь [видимо, кокосовая пальма], и тот с трудом сохраняемый плод садовых деревьев, что явился на свет ради развлечения и удовольствия, и те, облегчающие от пресыщения, любезные утомлённому плоды, что мы подаём после стола, — всё это остров, пока был под солнцем, приносил в виде произведений удивительно прекрасных и в бесчисленном множестве. Принимая все эти дары от земли, островитяне устраивали между тем и храмы, и царские дворцы, и гавани, и верфи, и всё прочее в стране, и это дело благоустройства выполняли в таком порядке.