Эдвард Кризи - Великие сражения Античного мира

К тому времени афиняне изгнали из города последнего из своих тиранов Гиппия, сына Писистрата. Жители были в полной эйфории от недавно обретенной свободы и равенства. Под впечатлением от принятых изменений в правление Клисфена город горячо стремился к республиканской форме правления. У Мильтиада в Афинах были враги, которые на волне общественного мнения поспешили отправить его под суд по обвинению в тираническом правлении в Херсонесе Фракийском. Сам факт обвинения вовсе не означал, что против подсудимого обязательно будут применяться карательные меры, по этому поводу не существовало никаких специальных законов. Причиной был укоренившийся в те времена в греках страх перед личностью, которой удавалось навязать свою волю соотечественникам и получить ничем не ограниченную власть над ними. Факт, что Мильтиад именно таким образом осуществлял свое правление в Херсонесе Фракийском, был неоспорим. Однако афинский суд собирался решить, заслуживал ли Мильтиад, который стал тираном Херсонеса, наказания как гражданин Афин? Тот несомненный факт, что он очень помог своему полису, завоевав острова Лемнос и Имроз, говорил явно в его пользу. Народ отказывался обвинять Мильтиада. Он пользовался самой горячей поддержкой в обществе. И когда стало известно о персидском нашествии, афинский народ принял мудрое решение, избрав его сроком на один год одним из стратегов.

В памятном совете десяти полководцев у Марафона приняли участие еще два человека, к которым слава политических деятелей пришла уже после Мильтиада. Одним из них был Фемистокл, будущий создатель афинского военного флота и фактический победитель в битве при Саламине (греческим флотом руководил спартанец Эврибиад, следовавший плану Фемистокла. – Ред.) . Другим был Аристид, позднее возглавивший отряд афинян в греческом войске (командующий спартанец Павсаний) в битве при Платеях. Известность и народное признание пришли к нему, когда натиск персов удалось, наконец, отразить и добрая половина греков безоговорочно признала Аристида своим вождем и защитником. История не сохранила свидетельств о том, какую позицию заняли эти два человека во время обсуждения плана действий при Марафоне. Но, зная характер Фемистокла, его храбрость, интуитивную способность находить самое эффективное решение в критической ситуации (качество, которое историки единодушно признают как самое главное в его характере), можно с уверенностью предположить, что Фемистокл принял самое верное и смелое решение [8].

Более сложно судить о том, за какое решение отдал свой голос Аристид. То преклонение, которое он испытывал перед спартанцами, могло заставить его проголосовать за то, чтобы дождаться подхода их армии. Однако, будучи предусмотрительным, как воин и как политик он никогда не был трусом. А смелая речь Мильтиада, возможно, в этом случае упала на благодатную почву и нашла в лице Аристида благодарного слушателя.

Сам Мильтиад не испытывал ни малейших сомнений относительно возможных действий афинской армии. Он прилагал все усилия для того, чтобы привлечь на свою сторону коллег. Будучи не понаслышке знаком с организацией персидской армии, Мильтиад был убежден в превосходстве греческих войск, при условии умелого руководства ими. Взглядом опытного военного ему удалось сразу же уловить все те преимущества, которые местность предоставляла грекам при внезапной атаке. В то же время, как мудрый политик, он понимал весь риск, связанный с пассивным ожиданием, когда упущенное время грозило гибелью Афинам. Один из участников совета, а именно Каллимах, которому принадлежала формальная власть в греческой армии, все еще не проголосовал. Поскольку голоса остальных стратегов разделились поровну, по пять с каждой стороны, мнение Каллимаха должно было стать решающим.

От этого голоса по капризу судьбы теперь зависела будущая судьба народов мира. Мильтиад обратился к нему с прямой речью солдата, словами, которые мы и сейчас можем прочитать в трудах Геродота, который сам узнал о них от ветеранов битвы при Марафоне. Мильтиад умолял Каллимаха проголосовать за битву: «Теперь в твоей власти, Каллимах, или повергнуть Афины в рабство, или защитить их свободу и завоевать себе бессмертную славу, которой нет даже у Гармодия и Аристогейтона (убивших тирана Гиппарха, брата Гиппия. – Ред.) . Никогда еще с того времени, как появился народ Афин, он не был в такой опасности, как теперь. Если афиняне склонятся на колени перед мидянами, то попадут во власть Гиппия, и ты знаешь, какие страдания тогда им выпадут. Но если Афины выйдут из битвы победителем, они станут первым городом во всей Греции. От твоего голоса зависит решение, примем мы битву или нет. Если мы сейчас откажемся от сражения, интриги различных фракций в городе приведут к разъединению афинян, и город попадет в руки мидян. Но если мы решим сражаться, прежде чем в городе начнутся раздоры, я уверен, что при условии, что боги будут играть честно и не выступят против нас, мы сможем в бою доказать, что были правы» [9].