Георгий Кублицкий - По материкам и океанам

Снова надрываются дудки. Сверху, с мачт, по вантам, а то и просто скользя по снастям, спускается первая вахта.

- По ма-а-рсам!

Часть матросов второй вахты поднимается на мачты, часть начинает утреннюю уборку - скребет, скоблит, моет палубы, начищает медные части.

В восемь часов утра, с последним ударом склянок, под звуки барабана и флейты поднимается флаг.

Капитан отдает приказания об ученьях. Астроном и вахтенный офицер ходят по шканцам с секстантами в руках, определяя, где находится судно. С камбуза тянет дымом и запахом щей.

Вскоре свистки возвещают обед. В полдень - смена вахт. В шесть часов ужин, потом свистками же вызывают наверх песенников и плясунов, а в восемь свободные от вахты матросы подвешивают свои выстывшие на холоде парусиновые койки и укладываются спать. Судовой флаг медленно сползает вниз.

И так день за днем. Одни сутки напоминают другие. Поэтому и охота и поездка на шлюпке за пресным льдом к ледяным горам - уже целое событие.

Беллинсгаузен сам ездил осматривать некоторые айсберги. Недавняя ледяная стена неотступно стояла перед его глазами. Он отчетливо помнил ее выступы, выемки... До чего же они походили на выступы и выемки ледяных островов! Как будто кто-то отломил от стены куски и пустил гулять по морю.

У ледяных гор своя жизнь. Вот процессия их движется из сумрачной дали. За каждой горой тянется хвост мелких обломков. Иной раз айсберги плывут против ветра: их подводная часть в несколько раз больше надводной, и глубинное течение, толкающее ее, оказывается сильнее ветра. Куда повернет этот строй ледяных гигантов? Никто не скажет этого, потому что нередко они движутся с разной скоростью и не в одном направлении.

Вахтенные офицеры мучительно прикидывают: успеет корабль проскочить перед какой-нибудь горой или лучше отвернуть? И куда отвернуть: "приводить", то-есть сделать так, чтобы ветер был менее попутным, или "уваляться" под ветер? А через минуту новый айсберг и старые вопросы.

В начале февраля экспедиция снова попыталась проникнуть на юг. Сквозь снежную муть трудно было разобрать, что впереди, и когда корабли подошли к какому-то препятствию, вахтенный офицер "Востока", уверенный, что перед ним большой айсберг, попытался обойти гору. Тщетно!

Это опять была ледяная стена, уходящая в обе стороны за пределы видимости.

Вдоль нее корабли поплыли на восток, и тут-то на "Мирном" заметили нечто, о чем стоило записать в шканечный журнал.

- Смотрите, морские ласточки!

- Где, где?

Над кораблем пронеслись небольшие дымчатые птицы. Моряки уже видели таких птиц у острова Южная Георгия. В открытом океане они не встречались. Ласточки - вестники близкого берега.

Но как продолжать его поиски, если уже начались антарктические штормы? Густой снег, смешиваясь с брызгами и пеной, покрывал ледяным налетом борта, палубы, нижние концы парусов. Чуть долетали издали слабые звуки пушечных выстрелов, которыми давал о себе знать другой корабль. Ракетные огни то вспыхивали на гребне волны, то потухали за ее стеной.

Почти сто дней "Восток" и "Мирный" находились в антарктических водах.

Трижды их курс пересекал Южный Полярный круг. Износились паруса и такелаж.

Расстелив на столе своей каюты карту, Беллинсгаузен писал донесение в Россию, в Петербург. Может, не скоро еще удастся отправить его из какого-нибудь порта с попутным кораблем, но надо заранее собраться с мыслями, изложить их на бумаге.

Первая часть написана. Теперь - о самом главном: о том, что произошло в январе и начале февраля.

"...с 5 на 6 число дошел до широты 69° 7' 30" южной, долготы 16° 15' восточной. Здесь за ледяными полями мелкого льда и островами виден материк..."

Начальник экспедиции задумался и отложил в сторону перо. Вправе ли он написать так определенно? Где неопровержимые доказательства, что это был материк? Честная, прямая натура моряка протестовала против малейшей неясности, которая могла остаться при споре с учеными, отрицавшими возможность существования Южного материка.

Он пробежал глазами написанное и после некоторого колебания дописал:

"...виден материк льда, коего края отломаны перпендикулярно и который продолжается по мере нашего зрения, возвышаясь к югу подобно берегу".

Так будет лучше, скромнее.

Многое передумал и командир "Мирного". Который уже раз перечитывал Лазарев книгу Кука! Ногтем на полях были отмечены слова: "Я обошел океан Южного полушария в высоких широтах и отверг возможность существования здесь материка..."