Герберт Фейс - Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

Некоторое время спустя Уинант получил из Вашингтона другое предложение американцев, касающееся границ зон. Этот альтернативный план (который, как стало известно позже, был основан на импровизированном наброске президента) не только отводил американцам северо-западную зону, но и значительно уменьшал советскую зону, начинающуюся к востоку от Любека, пролегающую северо-восточнее Щецина и доходящую до границ Берлина. Поскольку документ был отправлен ему без определенных указаний и поскольку в нем не была ясно изложена инициатива, посол не спешил представить его на рассмотрение Европейской консультативной комиссии. Он объяснил Государственному департаменту всевозможные трудности, которыми чревато это предложение, в том числе и то, что в результате сокращения своей зоны Советский Союз лишится такого важного узлового пункта, как Котбус, и, кроме того, границы не соответствуют административным границам Германии.

Потом, 3 апреля, Джордж Кеннан, находившийся в Вашингтоне, по просьбе Уинанта и с одобрения Хэлла посоветовался с президентом. Он заметил, что план разделения на зоны, посланный Уинанту, не имел никакого отношения к более ранним предложениям, по которым британцы и русские фактически договорились и согласно которым граница советской зоны проходила гораздо восточнее, чем хотелось бы русским. Президент не возражал против принятия западной границы русской зоны, о которой договорились остальные. 28 апреля Объединенный комитет начальников штабов одобрил это, как и Хэлл. 1 мая Уинанту были даны соответствующие указания, а 1 июня он дал подобный же совет своим коллегам.

К слову сказать, Черчилль, похоже, забыл или пренебрег этой более ранней историей, когда в комментарии Трумэну от 18 апреля 1945 года, поддерживая отсрочку отвода американских и британских войск с линии фронта в свои зоны, заметил: „Оккупационные зоны были довольно поспешно определены в Квебеке, когда еще ничто не предвещало столь мощного вторжения войск генерала Эйзенхауэра в Германию“. Фактически американцы уже в Квебеке согласились с тем, о чем позже договорились британцы и русские.

Впоследствии была внесена поправка в договор о границе между восточной и западной зонами. Мекленбург попадал в восточную зону, а Шлезвиг-Гольштейн в северо-западную.

Но Рузвельт по-прежнему хотел получить северо-западную зону. Уинант на текущих встречах Европейской консультативной комиссии настойчиво протестовал против этого требования. В начале августа Стеттиниус предложил президенту принять южную зону, если британцы рассеют наши тревоги: во-первых, пообещают, если потребуется, оккупировать Францию, Италию и Балканы; во-вторых. позволят нашим войскам пользоваться портами на севере Германии и Нидерландов. Президент, находившийся на Тихом океане, ответил Уинанту, что ждет, когда уступит Черчилль. Он снова сказал: „Существенно, что американские оккупационные части не будут иметь никакой ответственности в Южной Европе и будут в кратчайшие сроки выведены оттуда“.

Он также заметил, что не понимает, почему необходимо обсуждать эту тему с русскими, ведь они согласились поддерживать порядок в той части Германии, которую захотят контролировать.

Давление на президента стало более интенсивным. От него требовали пойти на компромисс. Эйзенхауэр и Стимсон советовали ему немедленно заключить соглашение, потому что наши части уже находились в Германии. Однако он продолжал упорствовать и дошел до последовавшего спора с американскими и британскими военными советниками в Квебеке в середине сентября. Затем он уступил, согласившись на отведение американцам юго-западной зоны, а британцам – северо-западной. Линия раздела между этими двумя зонами изменилась, и в британскую зону теперь входили регион Саара и район западнее Рейна. Порты Бремен и Бремерхафен, ранее находившиеся в британской зоне, попадали под контроль американцев, и американцы получили полную свободу прохода в американскую зону, а также в эти порты и обратно.

Может быть, не стоит гадать, что заставило президента уступить. Вероятно, он просто прислушался к советам. Или, возможно, увидев поведение французского народа и его принятие де Голля, перестал бояться гражданской войны во Франции. А может быть (такого мнения придерживался глава департамента финансов. вернувшийся с Квебекской конференции), просто „президент хотел '. чтобы британцы владели Руром и Сааром, намереваясь проводить политику [промышленного уничтожения], обозначенную в меморандуме, подписанном Черчиллем и им самим“.