Герберт Фейс - Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

Берлин располагался в советской зоне. Но с самого начала было решено, что он будет отдельным субъектом юрисдикции, занимаемым войсками трех стран и под их совместным управлением.

И британские, и советские предложения в Европейскую консультативную комиссию гарантировали это. Но дискуссия об урегулировании, особенно о способах обеспечения американцам и британцам доступа в Берлин из их зон через советскую зону, повисла в воздухе, так как Уинант не знал, как поступить. По новой схеме разделения на зоны, переданной ему из Вашингтона, все три клинообразные зоны встречались в Берлине, и все трое союзников имели доступ в город через собственную зону. Но после того как его уполномочили отказаться от этой схемы и принять британо-советское предложение о границе между западной и восточной зонами, вопрос о доступе в Берлин повис в воздухе. Обсуждение темы доступа в Берлин было отложено из-за разногласий между нами и русскими по вопросу, следует ли утверждать отдельные зоны оккупации в Берлине до вступления в город. Объединенный комитет начальников штабов хотел подождать до взятия города и предоставить решить вопрос на месте национальным командующим, которые будут знать возможности для сообщения, размещения войск и поддержания порядка. Но русские отказались принять основу совместного управления, если предварительно не будет заключено соглашение о зонах ответственности. Прошли многие месяцы прежде, чем американцы уступили, и это отсрочило обсуждение военными вопроса о транзитном соглашении до 1945 года.

Как бы то ни было, приехав в мае в Вашингтон, посол сообщил отделу по гражданским делам Военного департамента, что он бы хотел „…предложить [Европейской консультативной комиссии] подробные условия, обеспечивающие американцам безопасный доступ [в Берлин] по главному шоссе, железной дороге или воздуху“. Он был уверен: при наличии конкретных предложений в Европейской консультативной комиссии договорятся без особых трудностей, поскольку советский представитель неоднократно настаивал, что устроить транзит через советскую зону в Берлин будет несложно, и присутствие американских и британских войск в Берлине, „безусловно“, обеспечит все средства для доступа».

Об этом рассказывал Филипп Мосли, с июня 1944 года служивший главным советником и заместителем Уинанта в Европейской консультативной комиссии и досконально знавший все материалы. Так, генерал Лусиус Клей (который позже был главнокомандующим американской зоны в Германии и американским представителем в Контрольной комиссии), похоже, ошибался, упрекая Уинанта в упущении; он писал: «…оно было не случайным, и мистер Мэрфи [политический советник генерала Эйзенхауэра] обсуждал его с нашим представителем в Европейской консультативной комиссии. Посол Уинант полагал, будто право быть в Берлине влечет за собой право доступа и что обсуждение данного спорного вопроса в связи с соглашением только усложнит его. Он чувствовал, что это возбудит подозрения Советского Союза и осложнит достижение взаимопонимания».

Но отдел по гражданским делам не хотел включать подобную статью в соглашение о зонах оккупации. Он считал невозможным предвидеть, какие железные и автомобильные дороги понадобятся и что после войны окажется полезным, а что придется уничтожить. Поэтому отдел настаивал, чтобы, когда придет время, задача урегулирования была возложена на командующих. Узнав точку зрения влиятельных военных, Уинант больше не поднимал этот вопрос.

Когда в сентябре в Квебеке Рузвельт, Черчилль и Объединенный комитет пересмотрели набросок предложенного соглашения по зонам, никто из них, похоже, не подумал о праве доступа в Берлин. О нем, вероятно, вспоминали только в связи с передвижением вооруженных сил, которые будут располагаться в Берлине. Никто не задумался о нуждах жителей Берлина и о необходимости делать обширные поставки из западных зон.

Пытаясь выработать систему соглашений, союзники столкнулись с серьезными трудностями при решении следующих вопросов:

1) что делать с экономической структурой Германии;

2) как относиться к экономическому положению и проблемам немецкого народа после войны.

Эти вопросы, внешне связанные с вопросом репараций, на самом деле были гораздо глубже.

Немецкие наземные силы и авиация, покорившие Европу, опирались на крупную специализированную промышленность. Какие отрасли Германии будет позволено сохранить и развивать? Определяя политику по этому вопросу и по вопросу о репарациях, следует ли победителям думать, как будут жить немцы после капитуляции? Стоит ли победителям воздержаться от действий или требований, которые осложнили бы немцам получение пищи и крова, или даже при необходимости помогать им? Следует ли победителям заставить немцев поделиться со своими жертвами всем, чем могут, оставив себе самый минимум?