Евгений Кукаркин - Это наша война

- Я предполагаю, что надо прежде всего связаться со своими, - говорю им.

- К сожалению..., - капитан разводит руками. - Мы не можем связаться со своими. Я проверил радиотелефон, он не работает.

- Как не работает? Когда проверили? Кто вам разрешил это?

- Связь доверили нести мне. Час назад, когда из рюкзака доставали консервы, то я обнаружил, что на лицевой панели радиотелефона вмятина. Попробовал включить, не работает.

- Почему же мне сразу не сообщили?

- Мы так спешили, что не успел...

Я и Круглова смотрят на него, открыв рот. Что это, халатность или умышленный ход? Наконец, я пришел в себя.

- Дайте телефон.

Симаков вытаскивает радиотелефон и подает мне. Действительно, на лицевой панели рядом с кнопочками глубокая вмятина, похоже от консервной банки. Пытаюсь включить, но не красного огонька, ни звука зуммера, нет.

- Отвертку, у кого есть отвертка?

Симаков жмет плечами, Круглова растеряно мотает головой.

- Черт, черт... Этого не может быть. Чтобы так вмять, нужно двинуть по нему что есть силы.

- Вы что, подозреваете меня? Что я это сделал умышленно? Да как вы смели так подумать, товарищ старший лейтенант.

- Смел. И мне кажется, что это вы сделали нарочно.

- Думайте, что хотите, товарищ старший лейтенант, но вы не имеете права меня так оскорблять. Я вынужден буду доложить об этом по команде. Вы никак не можете понять, что я работаю в ФСБ, а эта служба никогда не делает ничего нарочно. Кстати, у нас была возможность иметь связь. Если бы вы не приказали уничтожить мобильные телефоны, которые мы захватили под Анджели, то давно бы связались со своими.

- Я не в силах вас убрать от участия в операции, товарищ капитан, но...

- Не грозите мне, старший лейтенант, не надо. Ко всему стоит подходить трезво. В любой операции могут быть свои промашки, свои просчеты, предусмотреть нельзя ничего. Но приказ надо выполнять, поэтому, хоть я и не имею право руководства операцией, предлагаю все же что-то выполнить. Например, обстрелять самим лагерь или снайперше уничтожить кого-нибудь.

Здесь произошла большая пауза. Круглова с ненавистью смотрела на Симакова. Я чувствовал нутром, что то здесь не то, но... доказать ничего не могу. Наконец, вынес решение.

- Итак, основную часть операции придется возложить на снайпера, сообщаю им. - Она будет стрелять по бандитам с определенной точки, поближе к лагерю, а мы обеспечим ей отход.

- А вы знаете главаря в лицо? - спрашивает Симаков.

- Нет. Будем стрелять в него по тем приметным признакам, что обрисовали пленные.

- Это слабый довод, а вдруг ошибетесь и убьете не того?

- Значит будем искать другие пути, чтобы его уничтожить.

- Это сумасшествие... Либо нас перебьют, либо мы можем застрять в этих лесах, пока не подохнем от голода.

- У вас есть другое предложение?

- Есть. Я предлагаю совершить дополнительный поиск и взять в плен из лагеря еще одного бандита, который может быть нам и укажет на Сагдалаева, а вот после этого... стрелять.

- Для этого надо переловить и перестрелять пол лагеря, потому что после первого же нападения на них, на нас навалятся все бандиты. К сожалению, это нам не по силам, нас только четверо.

- Однако, мы передовой пост бандитов сняли, если они это обнаружили, то уже давно должны искать нас...

- Может быть и ищут. Вон тот пленный, что привязан к дереву, наверно им тоже рассказал все.

- Вы старший, решайте сами. Только сухой паек у нас уже почти кончился.

- За воду переживать не надо, ручей рядом, а есть будем то, что дает природа. Правильно я говорю, сержант? - обращаюсь к Кругловой.

- Да, товарищ, старший лейтенант.

Она улыбнулась, видно вспомнив Чупры.

- А теперь мы поползем вперед выбирать позиции. Там устройтесь поудобней, не шуметь и до моего приказа их не покидать. Уйти сможете, только тогда, когда выполните хотя бы часть задания.

- Есть.

- Тогда, вперед.

Мы уперлись в огромную, сваленную ель. Ее корни огромным щитом подняли землю метра на два. Я попытался подлезть под приподнятым стволом, но тут.. рухнул в яму, прикрытую ветвями.

- Старлей, вы как? - слышу шепот Степанова.

- Помоги выбраться.

Он выдергивает меня за руку.

- Слушайте все, мы будем размещаться в разных точках, вокруг лагеря, если будет облава, сбор здесь, лучшего схрона не сыскать. Сразу же сюда и накрыться этими ветками. Понятно.

- Это самоубийство, - шипит Симаков. - А вдруг накроют и сразу всех?

- Значит либо плохо замаскируетесь или чем-нибудь выдадите себя.