Евгений Кукаркин - Новый Альфонс

- Постой, постой, ты беременна?

- Кажется, да.

Я полностью растерян, но потом что-то щемящее зашевелилось в груди.

- Машенька, у нас будет ребенок?

- Ну, да.

Я подошел к ней и обнял.

- Это же здорово.

Она бросила консервы и уткнулась мне в грудь.

- Я так тебя ждала...

- Машенька, милая моя...

За столом разговор пошли о дальнейшей нашей жизни. Маша уже думала о свадьбе, ребенке и маме.

- Алеша, тебе надо показаться перед мамой, прийти к нам домой.

- Конечно.

Сам я мучительно думал, как отреагирует Наталья на мое появление в качестве жениха ее дочери.

- Давай договоримся, я подготовлю ее, и ты в воскресение с утра придешь к нам. Вечером у нее театр, только утром и можно её застать.

- Хорошо, Машенька.

Она заботливо подкладывает в мою тарелку маринованную капусту. Я ее машинально ем, и все время мысли крутятся вокруг предстоящей встречи. Мне даже кажется, что к матери Маши у меня больше чувств, чем к ней, но... наверно это только кажется. Моя будущая жена молода, умна, обаятельна, мне очень нравится и она не так состарится через десять лет..., как Наталья. Хотя, о чем я? Боже, как она меня встретит?

Маша пошла еще дальше.

- Я сейчас позвоню маме, - сказала она мне, - и сообщу ей, что остаюсь у тебя на ночь.

Она выскочила в коридор к телефону и долго не возвращалась в комнату. Наконец, довольная появилась передо мной.

- Все в порядке, мама меня поняла. Я остаюсь...

- Как же ты сказала ей обо мне?

- Очень просто, я так и сообщила, что остаюсь на ночь у парня, которого люблю.

- А она?

- Кто, мама? Ну конечно, прочла мне лекцию о моем плохом поведении, но потом... разрешила. Ведь я ей столько о тебе хорошего еще раньше наговорила.

- Это когда же раньше?

- Со дня нашей встречи. Мы с мамой обо всем делимся.

- А у мамы есть кто-нибудь?

- Конечно, есть, правда она никогда о нем уж очень подробно, мне не говорит, но то что есть, и то, что она к нему ходит, я знаю.

- Как же вы тогда делитесь друг с другом, ты обо мне все, а она нет...

- И мама мне все говорит, но только... до определенных рамок приличия. Не будет же она мне перерассказывать постельные сцены. Ее парня зовут, так же как и тебя, Алексей, и он - замечательный актер...

- Маша, а когда мы сыграем свадьбу? - я спешу сменить тему разговора.

- После того как ты появишься перед мамой, я думаю, сразу же и пойдем на регистрацию во дворец бракосочетания. Там ведь на размышления дают два месяца, а наш маленький растет, и будет нехорошо, если я появлюсь на свадьбе с большим животом.

- Хорошо, дорогая. Пойдем сразу.

- Алеша, а сейчас в кровать, правда?

- Обязательно.

Каким я ласковым был в этот раз, описать невозможно. Все хорошее из встреч с бабами, вылилось на Машу. Уже поздно ночью, засыпая у меня на плече, она бубнила:

- Как мне было хорошо. Алешка, я люблю тебя...

Идут последние съемки картины в павильонах Ленфильма. Меня одели в лохмотья, разрисовали кожу и теперь видно, как грязное тело уродуют язвы, еще приходится представлять, что я голодный, оплеванный. Уже все, не только женщины, но и мужчины отвернулись от Альфонса. Он забредает на какое-то кладбище, и случайно приходит к могиле, где на плите выбита надпись на французском: "Любимцу женщин, великому Альфонсу, кавалеру Де Люсаку, от поклонниц. Ты очень рано умер, но остался в наших сердцах". Рядом со мной оказался какой то старый нищий.

- Ты знаешь, кто здесь похоронен? - спрашиваю я его.

- Знаю. Красавчик, да и только. В позапрошлом году на его похороны пришли все самые видные дамы Парижа. Мне тогда досталось очень много денег...

- От чего он умер?

- Ясно от чего. Переусердствовал малость, не рассчитал своих сил и, говорят, умер в постели, на груди очередной любовницы.

- Господи, почему же не умер я?

- А ты-то причем? Альфонс - это целое искусство. Не всякий мужик потянет это.

Нищий услыхал где-то шум двигателя подъезжающей к кладбищу машины.

- Никак кто-то едет сюда, надо поспешить, вдруг чего-нибудь перепадет.

С этими словами он поспешно заковылял от меня. Я присел на камень.

- Ишь ты, что говорит... Альфонс - это великое искусство. Врешь, старый пень. Это одна из форм существования.

- Стоп, снято, - орет режиссер и плюхается в кресло. - Кажется, самое тяжелое мы прошли. Поздравляю вас всех с окончанием съемок. Теперь месяц еще на монтаж, озвучивание и там....

Но тут все присутствующие словно сорвались с цепи. Они начали орать, поздравлять друг друга. Я попал в объятья Ираидки. Как она только попала на эти съемки?