Евгений Кукаркин - Новый Альфонс

- А у вас связи есть?

- У меня есть все. Во Франции я живу уже пятнадцать лет.

- Так может, вы поможете мне?

- Нет. Хотя..., могу взять к себе на содержание. Ты мне нравишься.

Верейскую играет Алла, та самая, которая вместе со мной была на пробах.

- Лешка, ты меня не очень-то хватай, - смеется она в перерывах съемок. - А то, ведь я завожусь, изнасилую прямо перед камерой.

- Так тебе главный и даст...

- Тогда после съемок.

А глаза - хитрющие. Мы едем в поезде в Париж, в отдельном купе.

- Может до..., - хмыкаю я.

Алла прекращает улыбаться.

- Может и до. Слушай, у тебя еще по сценарию встреча с десятью или более женщинами, неужели ты будешь трахаться с каждой?

- Но это же съемки. Там все имитация.

- Ну да... Голый мужик лезет на голую женщину. Неужели не хочется каждую?

- У меня дурной пунктик в голове, перед камерой и посторонними не могу.

- А без камеры?

- Наверно могу.

- Ну, ты даешь. Мне кажется, писатель писал книгу с тебя.

- Алка, чего ты несешь? Альфонс, мужчина, который находится на содержании женщины. А меня, что... содержат?

- Время, конечно, не то, бабы денег, естественно, не дают, но все время в чем-то помогают, то постирают, то покормят, то преподнесут подарочек, а, может, и проталкивают... Я все думаю, до чего же ловко устроены мужики. В жизни пробивают себе дорогу, если не умом и бицепсами, так членом.

- А вы что, не такие?

- Такие, но мы женщины, нам суждено страдать и торговать своим телом.

- Чего ты от меня хочешь?

- Пока тебя.

В Париже устроили в номерах второразрядной гостиницы. Мне достался маленький номер с холодной обшарпанной комнатой с ванной и туалетом. В первый же вечер в дверь постучали. На пороге стояла Алла с бутылкой вина в руке.

- Алеша, я замерзла, пришла погреться.

- Проходи.

Вино мы выпили, а потом разделись и полезли греться на кровать под одеяло.

Без конца идут съемки, режиссер считает деньги и поэтому торопит нас на репетициях.

- Ирина, чего ты жмешься. Альфонс подходит к тебе и хватает за плечи, ты, наоборот,... к нему сразу же, к нему...

- Так, щекотно.

- Алеша, тогда схвати ее за грудь, да так, - он сжимает кулак, - чтобы не было ей щекотно.

- Так не надо. Роман Петрович, я больше не буду...

Ирина играет роль Марины, служанки у графини Верейской, из-за которой госпожа потом выкидывает Альфонса на улицу.

- Тогда поехали... Мотор...

Я ловко перехватываю Марину из-за угла коридора и прижимаю к себе.

- О Мари...

- Господин, - ее трясет то ли от страха, то ли от волнения, - нам так нельзя.

Моя рука нарушает сценарий, опускается ей на грудь и нежно ее гладит. Режиссер молчит, и я продолжаю нахальничать.

- Меня уволят, - отчаянно шепчет она.

- Неужели я тебе не нравлюсь?

- О, господин, я вас люблю. Но прошу, не сейчас.

- А когда?

- Графиня едет на прием сегодня вечером.

- Ну, хорошо, иди.

Выпускаю девушку, и она, пошатываясь, уходит.

- Стоп, - орет режиссер, - снято. Хорошо, Мариночка, так и работай дальше.

Мы работаем. Идет сцена в спальне графини, на кровати я и Марина. После бурной любви, отдыхаем. Марина положила голову мне на грудь.

- Тут в лавке за углом, продают ажурные чулки. Ты можешь мне купить? говорит она.

- А почему бы нет. Могу, конечно.

- Какой ты... славный...

В этот момент стук в дверь и чей то женский испуганный голос кричит.

- Марина, к парадной подъехала госпожа.

- Графиня, - взвизгивает моя подруга, - боже мой! И мы в ее постели.

Мы вскакиваем и начинаем быстро одеваться, но дверь распахивается раньше, и в спальне появляется Верейская.

- Так вот вы где? Ну, ты, подстилка, брысь отсюда, - полуодетая Марина выбегает. - А с тобой, мой милый, я рассчитаюсь сама.

В руках у графини появился кнут, и она его сразу же пустила в дело. Сыромятный ремень отметил на коже спины красную полосу. Я закричал.

- Что ты делаешь? Мне больно...

Алка сошла с ума, мне действительно больно. По сценарию графиня лупит альфонса ридикюлем, кидает в него подушки и всякие безделушки со столика трюмо, но не бьет кнутом. Что там Роман Петрович...

- Так тебе...

Еще один удар, и я вылетел за дверь, чуть не воя от боли.

Уже после съемки, спросил Аллу.

- За что ты меня так?

- Не могу переносить, когда мои мужики с чужими бабами в постели.

- Но это же игра.

- А я с тобой, например, спала по настоящему.

Ошалело гляжу на нее.

- Причем здесь наши отношения и сцена?

- Притом.

Она повернулась и ушла от меня. Зато режиссер был доволен.

- Классно получилось, Алеша. Мне понравилось, я даже не стал переснимать, мы успели снять появившиеся рубцы...