Евгений Кукаркин - Однажды в морге

- Валька, как сегодня вечером?

- Черт с тобой, пойдем прошвырнемся, только не в ресторан, а то денег у меня кот наплакал...

- Отлично. Я тогда заеду к тебе.

В раздевалке скинул халат и вспомнил, что в кармане камень Незаметно перетащил его себе в брюки. Здесь ничего нельзя в карманах оставлять, наши мужики санитары втихаря их чистят. Раздеваюсь до гола и иду в душ.

Теплая вода смывает вонь, но мне кажется, что она все равно у меня в легких и носу. Рядом в кабинах плещутся Колька-брехун и Гошка.

- Чего они тебе говорили? - старается перекричать шум воды, Колька.

- Ты про что?

- Да про этих следователей, что приходили.

- Ничего. Просили подтвердить диагноз.

- А диагноз то ты поменял... Я же читал первую бумагу, а потом услышал... врожденная аномалия сосудов...

- Лучше помолчи и не говори никому о том, что ты видел.

- В чем дело, ребята? - спрашивает Гошка.

- Колька, малость перегнул палку.

- А... Это у него бывает.

Колька обиженно фыркает.

В душевую врывается мокрая, совершенно голая Марта.

- Мальчишки, дайте мыло, я свое забыла. Господи, ну и видок у вас, будь-то бы все скисло, а у Гошки пропало...

- Возьми.

Я бросаю ей свое мыло.

- А ты ничего, я думал хуже, - критически оглядываю ее.

Она грозит мне своим кулачком и выметается из комнаты.

Я уже оделся, когда в раздевалку вошла нянечка тетя Даша.

- Ребятки, сдавайте нижнее белье и халаты в стирку. Сегодня приемный день. И проверьте карманы, а то Гошка уже дважды сдавал сигареты.

- Опять руки мыть, - ворчит Колька, - что за привычку ввели чуть ли не каждый день стирать халаты.

Я сдергиваю с вешалки свой халат и бросаю ей под ноги.

- Возьмите халат, тетя Даша.

- Вот умница. Один ты у меня, Валечка, послушный.

Дома у меня бедлам. У входа сидит голодная кошка и издает мяуканье, похожее на хрипы простуженного пьяницы. Я глажу ее по головке и она первая бежит на кухню к своей пустой миске, чтобы показать, какой я негодяй. Эту тварь надо обслужить первой, иначе от ее противного вяканья голова вспухнет. Я подогреваю ей в кастрюле вареной мойвы и вываливаю рыбу в миску, чуть ли не на кошачий длинный нос, который она просунула между пальцев. Теперь займемся ее туалетом. Кошачья кювета в туалете, а вонища здесь такая... даже мой атрофированный нос получает страшную дозу отравы. Выкидываю содержимое прямо в мусоропровод, меняю песок. Кажется все. Нет не все, а что делать с найденным во внутренностях женщины камнем. Опять тщательно промываю его в воде и протираю щеточкой. Ну и камешек, он даже переливается от света этой темной лампочки. Куда его сунуть? И я ничего лучшего не придумал, как липкой лентой прикрепить его к сучку ствола лимонного дерева, удачно расположенного у окна, и прикрыл все листьями. Вот теперь можно подумать о себе. Скидываю с себя рубашку и брюки и начинаю готовить себе еду. Банка консервированного супа, банка фасоли и банка компота, вот мой обед, правда, кое что все равно достается обожравшейся кошке, обожавшей по мимо мойвы, любые консервы. Наш послеобеденный раунд на диване. Я смотрю телевизор, а кошка, вытянувшись, лежит под боком, иногда открывая один глаз для обозрения программы.

Звонок в дверь заставил подпрыгнуть нас обоих. Я открываю дверь и вижу Лидку, в стильной юбчонке и кофте.

- Валька, я готова.

А вот я нет. В трусах и майке,

- Лидочка, я сейчас. Ты заходи. Извини, я еще не одет.

- Ничего, ты очень прелестно выглядишь.

Моя домашняя тварь стоит в дверях гостиной и укоризненно смотрит на Лидку.

- Пошла вон, гости пришли, а ты..., - цыкаю на нее

Кошка нехотя идет в спальню.

- Она меня не любит, - замечает Лидка.

- Кто же тебя такую сексуально озабоченную полюбит...

Острый кулачек попал мне точно между ребер, я подпрыгнул.

- Поосторожней, больно же, а то при вскрытии обнаружат, что меня перед изнасилованием, сначала избили.

Опять удар по ребрам.

- Не возись, пошли, чего с тебя взять то...

Я быстро одеваю рубаху и брюки.

- Готов.

Кафе "Рассвет" не соответствовало названию, это скорее был закат. Везде полумрак в красных тонах. Мы сидим за столиком, поедая скромный заказ, и слушаем потного пианиста, честно отрабатывающего свой хлеб незатейливыми блюзами.

- Мне здесь нравиться, - говорит Лида, - нет бешенных ударников, визжащей музыки, тихо и спокойно.

Словно в ответ, дверь в зал с грохотом открывается и появляется несколько фигур, громко переговаривающихся.

- Вот сюда. Я это место знаю, - громко говорит парень.