Евгений Кукаркин - Замполит

- Ого. А причем здесь немцы?

- А они спешат заполнить вакуум.

- Ха. Однако надо подумать.

- К сожалению, я задерживаться в городе не могу, судно отходит завтра, но если вам надо переговорить с представителем немцев, то он сейчас болтается у отеля.

- Значит так. Деньги из банка вы вернете мне...

- Но...

- Никаких но. Из-за того, что вы прервали наши договоренности, я понес убытки и естественно должен все возместить. Вы думаете, что десятки организаций скупающих у меня ваши паршивые рубли, могут подождать? Нет. Я должен любыми путями вернуть их, а для этого нужно вложить дополнительные средства. У меня лишних денег нет. Поэтому, вы с моими людьми пойдете в банк, получите деньги, потом отдайте им все и валите на свое судно. В отношении немца... я с ним поговорю. Говоришь, немец болтается перед отелем?

Черт и зачем меня понесло к этому паршивому Томасу и все из-за этих проклятых "Штази".

- Эй, Барни. Возьми этого вонючего русского и засунь его в шкаф. Потом сходи на улицу и приведи немца.

Охранник неуважительно берет меня за шиворот и волоком тащит из комнатенки в коридор, дотаскивает до первой двери номера.

- Ну-ка, постой.

Он прислоняет меня к стенке, потом вытаскивает связку ключей и открывает одним из них, дверь.

- Заходи.

Мы входим в прихожую и тут Барни грубо заталкивает мня в шкаф для одежды, потом запирает на ключ.

Меня вытащили через два часа. Барни и еще пара крепких ребят вывели из отеля.

- Всем в машину, - командует Барни.

Машина мчится по улицам. Я зажат телами парней.

- Сколько время?

- У тебя что, часов нет?

- Вы же мне не даете поднять руки.

- Без десяти шесть.

Теперь мне стало безразлично все.

Федор Матвеевич стоял у банка. Я вышел к нему в окружении парней.

- Иван, кто это? - с удивлением спросил кэп.

- Меня захватили. Это бандиты.

- О чем вы говорите? - заволновался Барни, который не знал русского языка.

Капитан отшатнулся и бросился в сторону.

- Постой, держите его. - вопит Барни.

Один из парней рванул за Федор Матвеевичем. Вдоль здания понеслись крики о помощи. Вдруг меня кто-то отшвырнул к стенке. Грохнул выстрел, потом другой. Барни падает и головой ударяется о мою ногу. Из под его тела на асфальте показалась струйка крови. Кто-то кричит, еще один выстрел, опять на асфальте лежит человек. Я его не вижу, из-за мелькающих фигур и тела Барни. Раздается вой приближающейся полицейской машины. Крики, и драка отдаляется.

- Вы можете встать?

Около меня охранник банка.

- Да.

Опираясь о стенку поднимаюсь и столбенею. Рядом с Барни на спине лежит полковник Мухитдинов в светлом костюме, из его груди точит рукоятка ножа. Подъезжают полицейские машины.

Меня отпускают из полицейского управления через час и я, взяв такси, отправился на судно. У трапа спросил вахтенного.

- Капитан на судне?

- Да.

Я стучу в дверь каюты капитана.

- Можно.

Белый как смерть, Федор Матвеевич лежит на койке.

- Федор. Ты как себя чувствуешь?

- Ты жив?

- Как видишь.

- А я бежал... бежал.

- Знаю.

- Что же там после меня произошло?

- Убит полковник Мухитдинов. Это ты его вызвал?

- Я.

- Убит мерзавец, что меня похитил, а еще один схвачен полицией. С Мухитдиновым кто-то был, им удалось уйти.

- А деньги. Ты деньги взял?

- Взял. Они в камере хранения на вокзале.

- Что ты теперь с ними будешь делать?

- Мы завтра отнесем их в наше представительство и официально сдадим.

- Зачем, нас за это на родине эти... по головке не погладят.

- Деньги должны принадлежать России.

- Зря ты это... Завтра мы должны отплыть.

- Успеем.

- Я не пойду с тобой. Сделай все сам.

- Как хочешь, но твое присутствие было бы более желательно.

- Нет. Я не пойду.

- Тогда до завтра. Я отдохну у себя.

Рано утром я уехал в город. В посольстве долго не могли понять откуда у меня столько денег, но все же приняли по акту доллары, вызвав представителя внешнеторгового банка. Эта длительная процедура подсчета отняла много времени, но я успел вовремя к отплытию "Онеги".

На судне командует только старпом, капитан совсем слег и до Гамбурга не выходил из своей каюты. Только перед заходом в порт он вышел на мостик. Его было не узнать. Волосы побелели, лицо обтянула нитка морщин, нос потолстел и покраснел, глаза тоже красные со слезой. Он мастерски подвел судно к причалу и после попросил меня зайти к нему в каюту.

- Иван, это наверно мой последний рейс. Я не знаю, что они... эти... со мной сделают, но я больше в море не выйду. Этот прогон от Амстердама до Гамбурга я много думал. Всю жизнь трясся, докладывал и закладывал всех, что бы только выслужиться, на тебя писал доносы, на всех. В эту плавание мне очень не хотелось идти. Мухитдинов меня так прижал, что я от страха голову потерял. Когда узнал, что ты вспомнил номер счета и готов идти в банк, сразу поседел. Дал об этом полковнику шифровку. Только ты сошел на берег, мы с Мухитдиновым встретились в одном из отелей и я получил от него команду, после того как тебя увижу у банка, должен кивнуть тебе для успокоения, а потом как только ты войдешь в двери, сразу уезжать на судно и ни кому не говорить, что видел тебя. А вышло все по другому. Ты появился в компании грабителей и вот...