Геомар Куликов - Спокойствие не восстановлено

- А оттель приходил ли кто? - спросили из дальнего угла.

- Нет, - поспешно ответил рыжий мужичок.

- Отчего же?

- Сам посуди... - со всегдашней готовностью откликнулся рассказчик. Чего им оттуда идти? С какой радости и к какому счастью? Под барский хомут? Так от него и ушли. Нет! - повторил мужичок твердо. - Оттоль никто не являлся!

- Ну, ладно, - продолжал тот же голос, - а туда из новых ходил кто?

- Вестимо, касатик. И похоже, много людей.

Рябой насмешливо:

- И тоже, поди, не возвращались?

- Нет, касатик, не возвращались. И по причине той же: кому охота с вольных земель на барщину да оброк за свою землицу? Ты, к примеру, кабы туда попал, нешто обратно вернулся, а?

- Да, пожалуй, что и нет! - под общий хохот чистосердечно признался вопрошавший. Однако тут же перешел в наступление: - Сам-то чего не идешь? Али дороги не знаешь?

- Дороги, истинно, не ведаю. А только иду...

Все, кто был в избе, как один, повернули головы к рассказчику.

Рябой уже без насмешки:

- Неужто взаправду идешь? Путь как узнаешь?

- Язык, сказывают, до Киева доведет. А если захочешь, и подалее...

Изумленное и даже, коли так можно выразиться, почтительное по отношению к рассказчику молчание оборвал худой, должно быть больной, бессрочноотпускной солдат, позже других принявшийся за еду и только сейчас ее окончивший. Отерев усы и спрятав за голенище сапога большую деревянную ложку, он громко и убежденно произнес:

- Ну, и дурачки же вы, мужички!

- А ты кто? - спросили недружелюбно.

- Я, мил друг, солдат.

- Расскажи, умник, с чего мы у тебя в дураки попали?

- А с того самого, что пустые байки, развесив уши, слушаете, про чистую волю, что вам давным-давно дадена, не знаете.

- Кем же?

- Известно кем: царем.

Оживился народец в избе: что за новое дело?

- И каким, может, скажешь?

- Последняя - нынешним государем.

- Стало быть, и прежде бывали?

- Не единожды! - убежденно и твердо ответил солдат.

- Куда ж они, эти воли, подевались?

- Туды, где и нынешняя. Мы вот, мужики, на этой половине двора один на другом. А на чистой, не приметил ли, кто расположился?

- Ну, помещик...

- А еще?

- Чиновник, кажись...

- Так. А третьим кто?

- Становой пристав, сам, поди, видел. Чего спрашиваешь?

- Я-то видел и уразумел. А ты, похоже, зря смотрел. Ты как рассчитываешь, помещик чиновника и станового за здорово живешь винцом да осетринкой-ветчинкой потчует? Как бы не так! За волюшку твою с твоей землицей. Чтоб молчали они и доподлинной царской грамоты не объявляли. Вот за что!

Тут - и этого никто не заметил, все внимали солдату - легонько скрипнула дверь, и старик, хозяйкин свекор, скрылся за ней.

И через минуту с грохотом распахнулась дверь, и на пороге выросла тучная фигура станового, из-за которой выглядывала козлиная борода хозяйкиного свекра.

- Эй, ты! - рявкнул становой. - Зачем смущаешь народ? Бит мало? Добавлю!

- Бит порядочно, твое благородие, - насмешливо ответил солдат. Много более того, что заслужил. А добавлять, спору нет, вы все мастера. И к слушателям: - Я о чем толковал, православные. Рта не успел закрыть, молвивши против господ-помещиков, а ихний верный пес тут как тут, кулаками грозится.

Гошка думал, толстого станового на месте хватит удар, до того побагровел и затрясся от гнева.

- Как смеешь, хам?! Мужики, взять его!

Однако ни один человек не шевельнулся в избе.

- Кому велено?! - Становой обвел грозным взглядом постояльцев.

И опять никто не двинулся исполнять приказание. Отводили мужики глаза от свирепых приставовых очей и, похоже, ухмылялись в бороды. А солдат и вовсе смеялся:

- Руки, похоже, стали коротки? Не исполняют твоего приказа.

- Бунтовать?! - взревел пристав. - Хозяин! Хозяйка! Запереть мерзавцев!

Стукнула дверь. Должно быть, побежал за подмогой.

Мужики разом задвигались, зашумели. Рябой на сей раз без ехидства подал голос:

- Тебе, солдатик, похоже, надобно тикать, покуда цел.

- Угадал, брат. И точно, запахло жареным. Ну, да не впервой.

- Оно похоже...

Дверь оказалась еще отпертой, и солдат, вскинув за плечо котомку, беспрепятственно покинул избу.

- Не поминайте лихом! И волю не за морями-горами шукайте, а тут, по своим деревням. Так-то оно поближе будет да и вернее...

Становой, раздобыв двух нижних полицейских чинов, вскорости объявился. Однако что толку? Солдат исчез, а с мужиков много ли возьмешь? Бранясь черными словами и грозя карами земными и небесными, вынужден был, несолоно хлебавши, удалиться.

Повеселели мужики, оживленно загомонили, малая, а победа над царским стражем!