Андрэ Моруа - О тех, кто предал Францию

Правящие круги Франции боялись своего народа.

Поэтому они организовали «бегство» капиталов за границу и расстраивали экономическую жизнь страны, лишь бы спровоцировать поражение Народного фронта.

Поэтому они не развивали и не совершенствовали военную промышленность. Поэтому они поддержали захват Италией Абиссинии в 1935 году, хотя в результате абиссинского похода Италия укрепила свои позиции на Средиземном море и в Африке в ущерб Франции. Поэтому они проводили политику «невмешательства» по отношению к республиканской Испании, заведомо идя на то, чтобы создать угрозу южной границе Франции. Поэтому они дали согласие на присоединение Австрии к Германии, а несколько позднее пошли на соглашение в Мюнхене, рассчитывая ценой предательства Чехословакии повернуть Германию на восток, против СССР, и развязать себе руки для борьбы с французским народом. Антисоветская внешняя политика французской буржуазии шла вразрез со стремлениями французского народа, вразрез с государственными интересами Франции; она привела к гибельным результатам.

«...Французские руководящие круги... слишком легкомысленно отнеслись к вопросу о роли и удельном весе Советского Союза в делах Европы». Это обстоятельство, отмечал товарищ Молотов, сыграло не малую роль в поражении Франции в войне.

Правящие круги Франции сознательно вели страну к капитуляции перед гитлеровцами. Именно этим объясняется преступное отношение к защите французских границ: известно, что линия Мажино не была продлена на север.

Сердцевиной «оборонительной» военной доктрины, которую исповедывал французский генеральный штаб и высший командный состав французской армии, была капитулянтская политика. Это наглядно показано в статье Пертинакса и в книге Симона.

Вступление в войну со слабой авиацией и артиллерией, с малочисленным и недостаточным по своей мощности танковым парком явилось результатом той же капитулянтской политики французской буржуазии.

Поэтому же первые месяцы войны, «войны без событий», ни в малейшей степени не были использованы французским правительством и командованием армии для того, чтобы восполнить зияющие провалы в •военной подготовке страны. Правительству было не до этого. Оно занималось главным образом наступлением на рабочий класс Франции, карательными походами против коммунистов, а также организацией помощи белофиннам и подготовкой нападения на Советский Союз как на севере, так и на Ближнем Востоке.

Кто же оставил страну разоруженной в столкновении с противником, кто проиграл войну с Германией задолго до того, как она началась? Кто толкнул Францию к величайшей в ее истории национальной катастрофе?

В книгах и статьях Моруа, Романа, Пертинакса, Симона мы находим большую галлерею красочных портретов правителей Третьей республики накануне ее краха.

Перед читателем проходят представители радикал-социалисткой партии — Даладье, Боннэ, Шотан, Эррио, вождь социалистов — Леон Блюм, правые — Фланден, Рейно, Лаваль, генералы Вейган, Гамелен, Петэн и многие другие. Надо отдать справедливость писателям и журналистам, — вне зависимости от их желания им удалось дать выразительную и отталкивающую картину политической жизни буржуазной Франции накануне военного разгрома. Вот они — вершители политических судеб французского народа — ограниченные и мелкие политиканы, честолюбцы и фразеры, красноречивые парламентарии, ловко умеющие драпировать капитулянтскую политику пышными фразами о мире, свободе и праве. Многие из них прошли обычный для французского буржуазного политика «стаж» в рядах реформистов всех мастей и обучались там сложной «науке» политического обмана масс, оппортунизма, искусству демагогии.

Достойные выученики Мильерана, Бриана, Виниани, ренегаты, безмерно ненавидящие революционный рабочий класс, политические кондотьеры, готовые продаться кому угодно, взяточники, участники разнообразных афер и панам, — таковы были люди, стоявшие во главе государственной машины. К ним в полной мере может быть отнесена характеристика, в которой Маркс заклеймил правительство Тьера, Фавра, Трошю, пришедшее к власти в сентябре 1870 г.

В самом деле, подобно своим предшественникам, правительства III республики: тридцатых годов, также вынужденные выбирать между рациональным долгом и классовыми интересами, не колебались ни минуты и превратились в правительства национальной измены.

Подобно Тьеру, правители III республики тридцатых годов были верны только своей «ненасытной жажде богатства и ненависти к людям, создающим это богатство». Подобно Тьеру, они являлись мастерами мелких государственных плутней, виртуозами в вероломстве и предательстве. Подобно Тьеру, наконец, они были напичканы классовыми предрассудками вместо идей, наделены тщеславием вместо сердца, так же грязны в частной жизни, как гнусны в жизни общественной.