Эрнст Добльхофер - История письма - Эволюция письменности от Древнего Египта до наших дней.

И главное, конечно, не в том, что это искусство помогло человеку открыть истину: «Все, что есть, уже было», «Нет ничего нового в подлунном мире», — шаг за шагом спускался он в бездну своего прошлого, заполненную страданиями, и возносился к вершинам человеческой мысли. Он воспользовался сокровищами, которые накопили и сберегли в смене эпох бесчисленные поколения. И вот, наконец, обогащенный неотъемлемым завоеванием разума и выросший духовно, он охватил всю сущность человечества в его величии и суетности и смог, по выражению французского мыслителя Паскаля, измерить «величие и ничтожество» людей.

Представление об огромном значении письменности было необычайно живым в седой древности и нашло свое отражение в целом ряде мифов, утверждавших божественное происхождение письма. Так, вавилонский Ан-Небо и египетский Тот — боги-«писцы» и одновременно властители человеческих судеб, которые они записывали «палочкой рока». Древние евреи считали письменность первых разломанных скрижалей «божественным письмом» в противоположность «письменности людей» (о ней речь идет в книге Исайи, 8:1). Ислам учит, что буквы создал сам бог, а затем сообщил их Адаму, скрыв, однако, даже от ангелов. Христианские церкви также имеют своих святых, которые действуют в роли творцов и изобретателей письменности; так, например, святой Месроп и католикос Сахак создали армянский алфавит — новое письмо, освященное сразу же тем, что им был написан перевод Библии. Широко известно о создании письменности святыми Кириллом и Мефодием, а также Вульфилой.

Пожалуй, одни греки являют характерный контраст — и в этом отражено различие между Востоком и Западом.

Только они чтят в своей богатой традиции целый ряд изобретателей письма — почти исключительно людей. В числе прославленных творцов их письма лишь один раз встречается божество — Гермес, находчивый и разносторонний бог, которому среди прочего, однако, отнюдь не как главная заслуга, приписывается и изобретение письменности.

Если до самого недавнего прошлого неоспоримым считалось мнение, что всякая письменность возникла из образного представления мыслимого и прошла указанный Востоком путь «от изображения до буквы», то ныне многое говорит о том, что буква также существовала изначала, что великий подвиг открытия отдельных звуков выдающимися создателями «западных» письменностей (анатолийской, альпийской и, вероятно, также и древнеиберийской) уже был совершен к тому времени, когда с восприятием и преобразованием греками финикийского алфавита дело дошло до поистине всемирно-исторической встречи Востока с Западом, до взаимного оплодотворения и слияния «изображения» с «буквой».

Рис. 2. Надпись Никандры (VI в. до н. э.).

Ныне известно около четырехсот видов письменности, причем в это число не включены ни так называемые первые ступени письма, ни незначительные разновидности одних и тех же письменностей. Европеец, например, знает в общих чертах знаки греческого письма; на зданиях церквей и синагог и внутри их можно увидеть древнееврейские буквы; житель Западной Европы слышал, как правило, о славянской кириллице; если он собирает марки, то, вероятно, припомнит и столь широко распространенную арабскую письменность; не раз взгляд его останавливался и на знаках китайского и японского письма, которые смотрели на него с надписей, сопровождающих дальневосточную живопись и рисунки. Не так давно у немцев и австрийцев пытались искусственно возбудить интерес к руническим письменам, не требуя, правда, подлинного их знания; однако немногим известно, что рунами писали не только древние германцы, скандинавы и англосаксы, но — скажем об этом уже здесь — и древние тюрки, и древние венгры, а по утверждениям некоторых исследователей — и древние славяне. Мало кто знает, что отдельные народы писали на своих языках вообще не буквами, а изображениями, словами-знаками, слоговыми знаками или сочетанием из слов-знаков, слоговых и звуковых знаков, что, наконец, имеются письмена, из которых одни можно прочесть, хотя, несмотря на многолетнюю исследовательскую работу, все еще нельзя понять, а другие нельзя даже прочесть. Все это мы говорим здесь для того, чтобы показать, сколь широко и многогранно поприще, на которое вступает тот, кто хочет разобраться в истории дешифровки древних письменностей.