Эрнст Добльхофер - История письма - Эволюция письменности от Древнего Египта до наших дней.

Для Шампольона же , и были тремя знаками, обозначавшими простое m ; каждый из этих знаков должен был употребляться только при том m , которое соответствовало корню слова. Если, однако, он сталкивался со случаями (а они подстерегали его довольно часто), где , и одни стояли в значении mr, ms и mn , то он беззаботно объяснял это как сокращение обычных написаний! Только благодаря интуиции гения он практически избегал всех ошибок: там, где египтянин писал mr-r , подразумевая при этом mr (как выше, в случае с глаголом «любить» ), Шампольон с самого начала видел лишь mr , если же, напротив, при чтении попадался только знак mr , то Шампольон, считавший такое написание сокращением, уже сам восстанавливал пропавшее r . Поэтому мы с полным правом можем сказать, что он был первым, кто не только читал иероглифы, но и понимал их!

Лепсиус, которому его жена в качестве фамильной добродетели приписывала «чрезвычайную ясность и трезвость суждений», увидел слабые стороны теории Шампольона, ускользнувшие от внимания «египтянина» из Дофинэ.

Какой прекрасный пример содружества двух ученых, из которых один, исполненный вдохновения, совершил великий научный подвиг, стоивший ему жизни, а другой, рассудительный, трезвый немец с «чеканным профилем», посвятил всю свою жизнь защите и дальнейшему обоснованию теории своего предшественника. И в то же время, какая разница в подходе и методах исследования, особенно если послушать кредо самого Лепсиуса: «Что может произвести большее впечатление, нежели сила духа, проявляющаяся в спокойной осанке и умении сдерживать свои чувства и противостоящая необузданным человеческим страстям!»

Это «спокойная осанка», цель всей работы Лепсиуса над собой, нашла свое классическое научное выражение в его изданном в 1837 году в Риме и адресованном ученикам Шампольона «Письме к господину профессору И. Розеллини относительно иероглифического алфавита», обобщившем достигнутые результаты и заложившем основы новой науки. Теперь уже раз и навсегда было покончено с сомнениями в правильности и достоверности дешифровки по принципам, изложенным в трудах Шампольона, и молодая египтология смогла наконец занять свое место как равноправная сестра среди прочих востоковедных дисциплин.

Но, может быть, требовалось еще обоснование, подтверждение всего достигнутого? В начале 1866 года Лепсиус предпринял свое второе путешествие в Египет. И здесь вместе с венским египтологом Рейнишем он открыл в местечке Сан, библейском Цоан (у греков Танис), новый трехъязычный камень; написанный на нем текст впоследствии получил название «Канопского декрета».

Рис. 52. Египетские иероглифы, обозначающие конкретные предметы.

Среди развалин мертвого города взору их вдруг предстала высеченная из твердого известняка стела, лицевая сторона которой содержала иероглифическую надпись в 37 строк, а также и ее греческий перевод, состоящий из 76 убористых строк. С края находился тот же самый текст, но написанный демотическим письмом; на него Лепсиус вначале не обратил внимания.

И вот произошло то, чего давно ожидали друзья и последователи Шампольона и возможности чего все еще не хотели допустить его противники: работы Шампольона еще раз получили блестящее подтверждение. Перевод египетской части стелы, сделанный Лепсиусом по методу Шампольона с привлечением результатов новых исследований, полностью совпал с греческим текстом! Счастливый обладатель камня мог уже почти без труда, в один присест, прочитать обе надписи.

Итак, египетская письменность была в основном дешифрована. Между тем египетская филология еще только делала свои первые шаги. Но постепенно все более твердой становилась ее поступь, она крепла и мужала усилиями ученых многих европейских стран: одни открывали все новые и новые явления в языке древнего народа, другие объясняли эти явления, третьи собирали добытый материал, систематизировали его и комментировали.