Тадеуш Квятковский: Семь смертных грехов

- Суд праведный, да я раньше сам со стыда сгорю, - издевался брат Макарий.

- Дьявол, дьявол сидит в нем! - кричали судьи.

Палач засунул теперь в рот всю пятерню и в недоумении грыз пальцы. Он много лет занимался своим почтенным ремеслом, но никогда еще ничего подобного не видел.

Ведьмы и другие преступники умели иной раз ловко ответить, но такого болтуна он еще не встречал.

Обвинитель не растерялся. Когда крики на мгновение стихли, он встал и приказал палачу:

- Поступай по закону.

Мастер пыток подтолкнул к квестарю своих подручных, они оттеснили слуг и, схватив брата Макария, как сноп соломы, понесли его к выходу через толпу зевак, собравшуюся в суде. За ними двинулись палач, обвинитель, судьи и свидетели. Пройдя через двор, все направились к месту казни. Квестарь, которого тащили помощники палача, перебирал в воздухе ногами и покрикивал:

- Вот как удобно, лучше, чем в карете! Однако подручные, устав нести такую тяжесть, поставили брата Макария на ноги.

- Ах, какая жалость! А я думал, что ангелы напоследок смилуются надо мной и в награду за то, что я на своих ногах исходил по квестарской должности всю Речь Посполитую из края в край, доставят меня со всеми удобствами к месту казни.

Не богохульствуй, - увещевал его обвинитель. - Опомнись и покорись!

- Покорность прекрасна, но богу она мила лишь тогда, когда исходит от чистого сердца.

- Что, уже помягче стал? - насмешливо спросил обвинитель.

- Ошибаешься, почтенный инквизитор. Господь бог отправился прогуляться подальше в небесах, чтобы не видеть того, что вы проделываете с несчастными, которых он любит больше всего.

- Ужас! - схватился за голову отец Ипполит и закрыл лицо капюшоном. - Ужас и мерзость безбожная!

- Делай свое дело, - приказал обвинитель палачу.

Теперь квестаря потащили на веревке. Он шел, гордо поглядывая по сторонам, на виду у зевак, привлеченных интересным зрелищем.

Вдруг какая-то женщина выскочила на дорогу и, раскинув руки, преградила путь процессии.

- Отче! - закричала она в ужасе. - Отче, что с тобой?

Квестарь остановился, хотя палачи тянули его дальше.

- Ягна! - обрадованно закричал он. - Пробил, значит, мой час. Я любил считать кости, теперь посчитают кости мне.

- Да как же это? - в порыве гнева закричала женщина.

- Меня почтенные люди обвинили в том, что я колдун и покумился с дьяволом.

- Люди! - закричала Ягна, протягивая руки к подручным. - Отпустите его! Что же вы делаете? Она преградила дорогу обвинителю.

- Пан, отпусти его!

Тот грубо оттолкнул ее с дороги.

- Иди прочь, а то не миновать тебе страшных пыток.

- Люди! Совести у вас нет! Люди!

- Прогнать ее! - послышался приказ судьи.

Один из слуг сбил женщину с ног и хотел дать ей пинка.

Но Ягна увернулась, и, прежде чем слуга успел нанести удар, она, вскочив на ноги, хватила его по лбу так, что тот взвыл от боли, и побежала к деревне.

- Люди, бога вы забыли! - кричала она, и ее голос еще долго доносился до процессии.

Наконец квестаря привели в здание, где совершалось правосудие. Это был сарай, издавна приспособленный для этой цели. Судьи встали вдоль стен, середина же помещения осталась свободной. На центральной балке у потолка был вбит железный крюк с зубчатой шестерней, через которую была пропущена цепь. Это была знаменитая дыба, наводящая ужас на всех воров и мошенников. Квестарь внимательно посмотрел на это приспособление и взглядом измерил расстояние от балки до пола.

- Здорово придумано, - покачал он с удивлением головой.

На небольшом столе в глубине сарая лежали орудия пытки. Палач взял в одну руку клещи, в другую щипцы и сунул их квестарю под нос.

- Посмотри-ка хорошенько, - сказал он надменно.

- Сделано неплохо, - улыбнулся брат Макарий.

- Рвут тело славно, - ответил палач и поднес железный обруч, предназначенный для сжимания головы. - Полюбуйся и на это.

- Ладная штука, - оценил брат Макарий, - видно, хороший мастер его отковал.

Палач показал квестарю еще и железного ежа и цепи. Брат Макарий внимательно осмотрел эти орудия и похвалил мастеров, изготовивших их.

Обвинитель прервал демонстрацию. Он приблизился к квестарю и во имя всего святого на небе и на земле потребовал, чтобы тот признал свою вину, угрожая в противном случае приступить к законной процедуре.

- Никак не получается, - оправдывался брат Макарий, - видно, такой уж я грешник.

- Тогда ты подвергнешься таким пыткам, что небо с овчинку тебе покажется.

- А мне кажется, что и из этого ничего не выйдет.