Тадеуш Квятковский - Семь смертных грехов

При этих словах он так грозно нахмурился и голос его зазвучал так строго, что успокоенные женщины разошлись, а эконом для поднятия духа запел молитву.

- Пой, пой, - приговаривал квестарь, готовясь в путь, - только голову задери повыше, а то тебя на небе не услышат. А вы, бабоньки, возьмите-ка своего мужика да обложите его мокрым листом, вот он и оправится от угощения, которое пан по щедрости своей не жалеет вам.

Они сделали то, что он им посоветовал, и понесли крестьянина в деревню.

Квестарь тем временем оседлал коня, аккуратно прикрепил бочонок и, ласково попрощавшись, тронулся в путь, ведя на аркане эконома.

Они выбрались на большак. Уже стемнело, взошедшая луна кое-как освещала им путь. Эконом шел в мрачном настроении, угнетаемый печальными мыслями; он тяжело вздыхал и, готовясь к самому худшему, читал молитвы.

Квестарь не обращал на него никакого внимания, он весело беседовал с конем, похваливал водочку, то и дело ощупывая бочонок, из которого доносилось приятное бульканье.

Когда дорога, минуя деревню, свернула в густой лес, эконом уперся и не хотел двигаться дальше. Брат Макарий подбодрил его

- Ну, еще немного, я тебе такой сучок выберу, что лучшего не найдешь во всей округе. Это будет сук, достойный твоей особы. Я не могу допустить, чтобы ты висел на какой-нибудь захудалой ветке.

Эконом упал на колени в дорожную пыль.

- Отец, прости мой грех. Повесь нашего пана: всей округе добро сотворишь.

- Ах ты, поганый дармоед, да если бы твой пан попался мне в руки, ему было бы то же. Ну, пошевеливайся, а то до сухой ветки я тебя познакомлю с веревкой, которой я подпоясываюсь, а она не одну умную голову утихомирила. - И, наклонившись, он дал эконому понюхать железный крест, висевший у пояса.

- Неужели нет милосердия у отцов духовных? - взмолился эконом.

- Нет, - отрезал квестарь.

- А ты казался мне святым, такая доброта на твоем лице написана.

- В этом нет ни малейшего сомнения, - ответил брат Макарий, - но и святым противен такой бездельник, как ты, пан эконом.

- Я исправлюсь, отцом родным буду для крепостных.

- Это хорошо, что в тебе совесть заговорила, разбойник-слуга у разбойника-пана. Черти учтут твое раскаяние и в аду приготовят тебе смолу попрохладнее. Ну-ка, вставай, а то мне нужно еще успеть в одно место.

Видя, что покорность не трогает сердца квестаря, эконом поднялся с коленей и поплелся рядом, спотыкаясь и едва волоча ноги. Он то скрежетал от злости зубами, то фыркал, как конь, и бросал на квестаря взгляды, полные ненависти. Въехав в лес, брат Макарий стал внимательно осматриваться по сторонам и наконец остановился у одного развесистого дуба.

- А ну-ка, милостивый пан эконом, - показал он на толстый сук, нависший над тропинкой, - посмотри, соответствует ли этот сук твоему званию и должности?

Эконом опустил голову и замер.

- Эй, пан эконом, - продолжал брат Макарий, слезая с коня. - Мне кажется, что ты доволен выбором. В таком случае приступим к делу. А впрочем, ваша милость, может быть тебе этот дуб не нравится? Ты только скажи, я с удовольствием подберу другое дерево, хотя мне лично кажется, что дуб королевское дерево и твоему достоинству ущерба не причинит. Но тут есть и хороший каштан и бук растет. Так выбирай же, ваша милость, а то, говорю тебе, мне некогда, - тихо посмеивался брат Макарий, кружа около узника, как ястреб.

- Ну, если тебе не хочется самому выбирать сук, на котором тебе придется богу душу отдать, то положись на меня, я в этом деле кое-что понимаю, а ты мне нравишься, поэтому я не хочу позорить тебя. Этот дубок в самый раз, ты на нем будешь отлично болтаться.

И квестарь, подпрыгнув, как юноша, схватился за сук и с минуту на нем покачался.

- Веточка прочная, на такой не зазорно висеть, - с видом знатока заявил он, соскочив на землю.

Потом брат Макарий перебросил ремень через сук, аккуратно сделал петлю и пристроил ее на шее у эконома.

- Встань, ваша милость, чуть-чуть поближе, так мне будет легче подтянуть тебя, - любезно попросил он.

Узник шарахнулся назад, затянул ремень на шее и чуть не задохся.

- Значит, милостивый пан эконом, ты хочешь повеситься без моей помощи? Ну, разве хорошо так поступать? Ты хочешь лишить меня удовольствия? Я-то собираюсь тебя на небо отправить, обдумываю, как бы получше это сделать, а ты... О неблагодарность человеческая, нет тебе меры!

Эконом все туже затягивал петлю и уже начал хрипеть. Брат Макарий дал ему хорошего пинка и поставил под сук. Эконом издавал какие-то нечленораздельные звуки.