Луис Ламур - Ландо

- Нет ничего хуже, чем вражда между родней. - Старик допил кофе и встал. - Я посторонний человек, не знаю, что вам посоветовать. Ясно одно: нужно быть осторожными.

Тинкер оглядел меня.

- Оружие с тобой?

Распахнув куртку, я показал ему "уэлч-нэви".

- Я не очень силен в стрельбе, но если понадобится - справлюсь.

Сан-Августин находился далеко на юге, и я не имел ни малейшего понятия, как до него добраться, но Тинкер хотел, чтобы мы отправились туда.

- Самые большие ранчо располагаются на юге, - настаивал он, - вдоль побережья Галф. Некоторые из них отправляют скот на Запад, где много сочной травы, или в Канзас.

Итак, теперь нам надо ехать на юг, а следом за нами едут Курбишоу, как будто заранее знают, куда мы направимся.

- Не думай, сынок, что тебе удастся убежать от неприятностей, - сказал старик. - Самое лучшее - отыскать их и покончить с ними.

- Они все же моя родня, я никогда не нападал на них. Если же им так хочется неприятностей, то они их получат.

Старик закинул в рот жевательный табак, внимательно посмотрел на плитку, от которой только что отломил кусок, и произнес:

- Тебе придется это сделать. Парни опасны. Они предлагают сотню долларов за твою голову. Ты нужен им мертвый.

Сумма намного превышала годовой доход ковбоя, таких денег хватит, чтобы нанять каких-нибудь негодяев в Техасе и направить по моим следам. Этим Курбишоу явно не хватало родственных чувств. Ну что же, если они так хотят поймать меня, то им придется сжечь лес и просеять пепел, прежде чем найти меня.

Сан-Августин - красивое место, но разве там разбогатеешь? Да и моя кобыла на сносях. Через несколько недель родит жеребеночка. Что нам делать на Юге? Так я думал, сворачивая пожитки. Вдруг Тинкер, чинивший револьвер, спросил:

- Галф недалеко отсюда?

- К югу, вниз по реке.

Отложив револьвер, цыган занялся упряжью, а я отправился за кобылой, и только повернулся, как услышал слова Тинкера:

- Это уединенное место, где человек может укрыться... Большое имение... Хозяин - моряк...

Старик сплюнул и спросил:

- Ты размышляешь или спрашиваешь?

- Если уж зашел разговор, - улыбнулся Тинкер, - то спрашиваю.

Старик указал путь кивком головы.

- Вот дорога. Она ведет к Декроу. Тринадцать или четырнадцать миль отсюда.

Мы забрали кобылу и повозку, на которой теперь красовалась реклама наших товаров: ножи, пилы и тому подобное - словом, все, что мы везли.

Мы шли рядом. Оба в черных шляпах с лихо загнутыми полями. Тинкер - в черной домотканой одежде, с золотыми сережками в ушах, а я - в красной рубашке, куртке из оленьей кожи и черных штанах, заправленных в сапоги. Он со своими ножами, я - с револьвером. Вместе мы представляли весьма колоритную пару.

Позади осталось почти десять миль, когда навстречу нам попалась юная всадница. Мы подошли к ней, вернее, она подъехала к нам. Ей было около четырнадцати, и держалась она вызывающе. Каштановые волосы до плеч и веснушки, рассыпанные по носу и щекам, очень украшали ее миленькую мордашку. Но, как я уже сказал, девица оказалась слишком дерзкой.

Она посмотрела на Тинкера, потом на повозку и наконец взглянула на меня. Ее глаза задержались на мне какое-то время и, по-моему, не увидели ничего особенного.

- Я Марша Декроу, - сказала она. - У нас есть часы, которые нужно починить.

Она произнесла все с таким видом, словно ожидала, что ее имя прозвучит над нашими головами как грохот барабанов, хотя ни о каких Декроу я до сегодняшнего утра и не слышал. Но даже если бы слышал о них раньше, то едва ли обратил на это внимание. Однако когда мы подошли к дому, я подумал: если деньги придают значимость человеку, то такой дом - зримое воплощение благосостояния.

Передо мной возвышался самый большой дом, который мне когда-либо приходилось видеть. Располагался он в стороне от дороги, в окружении старых могучих дубов и вязов. Зеленая лужайка перед ним занимала пять или шесть акров. К дому вела извилистая тенистая аллея, по обеим сторонам которой располагались фруктовые сады, поля и пастбища. Каретный сарай раза в два превосходил здание нашей школы в Клинче.

- Ты мастер? - спросила она.

- Нет, мэм, - ответил я. - Меня зовут Орландо Сэкетт. Я направляюсь в западные земли.

- Да? - Она сморщила нос. - Значит, ты бродяга?

- Да, мэм. Люди иногда путешествуют.

- Перекати-поле не обрастает мхом, - отрезала она, задрав нос.

- Мох густо растет только на мертвых деревьях, - парировал я, - и если вам так нравится повторять чужие мысли, то, может быть, вспомните, что пчела-путешественница добывает мед.