Андрей Снесарев - Жизнь и труды Клаузевица

Возникает вопрос, как же пережила теория войны этот переворот? Нужно упомянуть, что еще до революции и в первые ее дни начались проблески раскрепощения военной догматики XVIII века. Гибер уже в 1772 г. пророчески высказал: «Современная тактика существует постольку, поскольку дух европейских учреждений остается старый, а раз фаланга моральных сил выступит в качестве ее врага, она пойдет дорогой всех человеческих выдумок». Определеннее высказался Беренхорст, который в 1794 г., когда еще не было видно никаких следов новой стратегии, не было и намека на организационные и тактические перемены, издал свои знаменитые и оказавшие большое влияние «Betrachtungen über die Kriegskunst» [310] Полное заглавие гласит: «Betrachtungen über die Kriegskunst, über ihre Fortschritte, ihre Widersprüche und ihre Zuverlässigkeit. Auch für Lagen verständlich, wenn sie nur Geschichte wissen» [ «Размышления о военном искусстве, его достижениях, противоречиях и достоверности. Также для разумеющих ситуацию, если они знают только историю». (нем.) Прим. ред. ] Его же «Notwendige Randglossen zu den Betrachtungen»… [ «Необходимые замечания к размышлениям…»] Leipzig, 1802 и «Aphorissmen von Verfasser der Betrachtungen» [ «Афоризмы автора размышлений» (нем). Прим. ред. ] Leipzig, 1805. [ «Размышления о военном искусстве» (нем.) ]. Лично настроенный против Фридриха Великого и господствующих военных традиций, Беренхорст [311] С его именем начинается ряд прямых предшественников Клаузевица. предпринял в своей книге основной расчет со стратегией, тактикой и теорией своего времени. Богатый личный опыт, знание истории, критический ум и блестящее остроумие придали его книге, неглубокой по содержанию, большой вес и значительное влияние. Большую долю своей насмешки автор-скептик направил против всяких попыток возвести в систему «науку удушения» [312] Betrachtungen… I. S. 51. ; вооружение и сочетание войск опрокинули в последнее время все правила древних, стратегия и тактика дискредитировались или «обращались в дым и развалины, когда дело доходило до настоящего столкновения и борьбы на месте, фронтом против фронта». «Вперед! Вперед!» (Drauf). Старый лозунг шведов Карла XII, пруссаков в их первых войнах является зерном, квинтэссенцией всякого практического военного искусства. С губительной диалектикой Беренхорст разметал гордые цветы строевой муштры и на куче примеров демонстрировал бесцельность маневренных тонкостей.

Но при ближайшем рассмотрении легко увидеть, что этот предпринятый со звучными фанфарами поход против догматического здания теории не был началом нового порядка мышления, а [был] концом старого. Беренхорст только разрушал и смеялся [313] Даже крайнюю цель труда он сам видел в том, что он «wenn etwa Fortun machen sollte, als ein geringer Zufluss zu der Tropfbade herbei rieselte, welches endlich die alte verhärtete Geschwulst der Krieges- und Zerstörungsseuche in den Herzen der Grossen… erweichen und zerteilen muss» [ «будет иметь счастье быть той струей, устремленной к купели, которая должна, наконец, размягчить и расчленить старую затвердевшую опухоль войны и эпидемию разрушения в сердцах великих». (нем.) Прим. ред. ], т. е. опять-таки ничего творческого в смысле создания своей теории. , но своего ничего не вводил; даже его попытка оттенить элемент на войне свелась к неудачной игре с идеей случая, не более.

Таким образом, смысл «Betrachtungen» сводился к тому, что они, являясь для военной теории сильным ударом по ее догматизму, в результате создали скептицизм и тем военный мир подготовили к более легкому восприятию неожиданных военных явлений. Клаузевиц, несомненно, немало взял от Беренхорста из области его критического разгрома, но он не довольствовался, подобно последнему, отдыхом на полученных развалинах.

На основах критики Беренхорста предпринял попытку нового построения теории Генрих Дитрих ф[он] Бюлов [314] Главный его труд: «Geist des neueren Kriegssystems, hergeleitet aus dem Grundsatz einer Basis der Operationen. Auch für Laien in der Kriegskunst fasslich vorgetragen von einem ehemaligen preussishen Offizier» [см. примечание 62] Hamburg, 1799. Второе — увеличенное и улучшенное — издание вышло в Гамбурге в 1805 г. Его же «Lehrsätze des neueren Kunst», Berlin, 1805 и «Militärische und vermischte Schriften von H. D. v. Bülow», изданные E. Бюловым и Рюстовым в 1853 г. , которому Клаузевиц посвятил одну из своих молодых работ, о чем мы говорили раньше. Страстный поклонник Наполеона и воодушевленный почитатель и популяризатор новых французских тактики и организации, Бюлов в своем стратегическом мышлении воплотил крайние тенденции старой школы. Его тактические воззрения примыкают к Беренхорсту, а стратегические, преподнесенные им миру в очень притязательной форме, напротив, оживляли материалистическую систему Ллойда. В удивительном противоречии с фактически уже к этому моменту завершенным переворотом во всем военном деле Бюлов видит в продовольствовании положительный или отрицательный элемент, определяющий операции; из особенностей его он затем развивает строго математическую теорию [315] Гению, лишь в более позднем дополнении («Geist des neueren Kriegskunst…». S. 82), он предоставляет право модифицировать принцип силой своего суждения. . В стратегический лексикон Бюлов внес ряд новых понятий, как «операционная база», «операционный угол» и т. д. Последнее понятие, под которым разумелся угол, образуемый объектом действий в качестве его вершины и направлением сторон от объекта к крайним точкам операционной базы, явилось краеугольным камнем его теории. Бюлов утверждал с императивной настоятельностью, что можно наступать лишь при угле, большем 60 градусов, и что только при угле в 90 градусов и выше операции можно считать вполне обеспеченными. В связи с этим геометрическим принципом Бюлов рекомендовал действия на коммуникацию противника, рекомендовал фланговые позиции и эксцентрические отступления.