Сириэль Сигштедт - Эммануил Сведенборг - Жизнь и Труды (главы из книги)

Сириэль Сигштедт

Эммануил Сведенборг: Жизнь и Труды(главы из книги)

В. Малявин. Перевод с английского.

Глава 23. поворот

Новое продвижение в деле познания души пришло к Сведенборгу из глубин интуиции. Он признавал, что эта интуиция - та, которая идет изнутри самой души и является внезапным даром Божьим, -- не может уживаться с нечистотами своего "я". Без этих преград душа парит свободно и радостно; с ними на любом пути натыкаешься на препоны. Истинность его теории ему предстояло теперь испытать на собственном опыте.

Это были годы кризиса в жизни Сведенборга. Годы, отмеченные глубокой переменой его взглядов на свое творчество. Кризис начался в то время, когда он работал в Голландии над "Животным царством" и продолжался до публикации им в Лондоне книги "Почитание и любовь к Богу". Когда он пришел к завершению, Сведенборг полностью оставил занятия анатомией и целиком посвятил себя изучению Библии. Перемена же в его взглядах означала отказ от собственного понимания ради того, чтобы вверить себя сверхрациональному.

Мы имели бы очень скудные сведения о борьба, которая происходила в это время в душе Сведенборга, если бы не удивительная рукопись, которая была обнаружена спустя целых сто лет после смерти Сведенборга в бумагах одного старого профессора. Эта записная книжка карманного размера в пергаментном переплете, в которой имеется шестьдесят девять густо исписанных страниц, в основном по-шведски. Она начинается как план работы, но в основном состоит из записей его снов за 1744 год и имеет заголовок "Дневник снов". Поскольку эти записи предназначались явно только для их автора, они изобилуют сокращениям, и разобрать их зачастую очень трудно.

В целом сны отображают ожесточенную борьбу в душе Сведенборга между его упованием на научный метод и жизненными привычками, с одной стороны, и вниманием к духовным переживаниями, которые стучались в его сознание, но не могли войти него до тех пор, пока он не сумел подчинить свое понимание внутренним наставлениям. Они описывают состояние ума, который отстраняется от телесных ощущений притязаний рассудка и постепенно все более полагается на сознательное восприятие света в глубинах души - отстранение, которое привело Сведенборга к особой ясности мысли и полному доверию к внутреннему наставнику. Таким образом, умственные образы были высвобождены из плена их физических подобий, или буквальных значений, и мало-помалу стали служить высшим способностям, так что эти способности могли использовать образы ума в качестве символов, представлявших материальные и духовные предметы. Так нематериальные вещи стали являться ему во снах в символическом обличье, и, когда он начинал размышлять над значением этих символов, ему открывался подлинный смысл сновидения. Например, его грубые мысли представали ему в снах в образе кучи тряпок. Он видел себя в неприбранной хижине, куда он пригласил придти Высочайшего, и приходил к выводу, что подлежит наказанию за свою дерзость. Марширующие солдаты за окном были знаком того, что он находится под защитой высших сил.

Он отмечает перемены в своей личности и удивлен тем, что похоть, доставлявшая ему прежде так много беспокойств, неожиданно отступила от него. Он изумляется полному отсутствию желания работать ради собственной славы и отмечает, что ему стало трудно заниматься наукой, лишившись этого побудительного мотива. Пролог к "Животному царству", написанный им как раз в это время, отражает радикальное изменение его взглядов, ибо он утверждает в нем, что им движет единственно желание рассеять невежество и открыть дорогу к вере. Как отличается этот пролог от написанного им годом ранее обращения в Горное ведомство, где он заявляет, что им движут патриотические чувства и амбиции!

Позднее Сведенборг рассматривал эту борьбу за новый взгляд на жизнь, отразившуюся в "Журнале снов", как на часть его подготовки к тому, чтобы стать орудием откровения. Более интимное описание обнаженной души едва ли даже возможно вообразить, и эти страницы нельзя читать, не испытывая симпатии и сочувствия к тому, кто написал их. Здесь нет никаких преград между человеческим сознанием и Богом, и сам человек считал возможность видеть эти сны великим благодеянием, оказанным ему свыше.

Вся его прежняя жизнь была сосредоточена на научных занятиях, и ему было неимоверно трудно оставить их. Он чувствовал отвращение, переходившее порой в яростное сопротивление "Духу". То, что он писал в такие минуты, утверждал он, было полным вздором, лишенным жизни и смысла. Один из снов, в котором он видел тяжело нагруженную лошадь, павшую от чрезмерного напряжения сил, он истолковал как символ его занятий анатомией. Он воспринял это как указание не писать слишком большой книги, что немало повлияло и на его решение бросить все свои светские изыскания.