Адольф Эрман - Государство, армия и общество Древнего Египта

Судьи взялись за свое печальное дело; работа оказалась такой трудной, что они должны были разделиться на две комиссии. Одна состояла из шести членов, «великих князей суда», и в основном занималась судом над чиновниками гарема; другая, из пяти членов, которые все были «вассалами» царя, должна была судить меньше преступлений, но более тяжелых: «вассалы» выносили только смертные приговоры. Эти приговоры коротки и выглядят однообразно:

«Великий преступник Месд-су-Ра, бывший вассал. Он был приведен на суд потому, что вступил в сговор с Пайбеке-каменом, который был главой дома, и с женщинами, чтобы побудить недовольных к враждебным действиям против их господина.

Он был приведен к великим князьям суда. Они расследовали его преступление, они признали его виновным, они привели в исполнение его наказание».

Когда речь шла о людях более низкого звания, процедура суда была короче:

«Жены привратников гарема, которые вместе со своими мужьями присоединились к заговору, были приведены к князьям суда, признаны виновными, и был отдан приказ привести в исполнение их наказание: шесть человек».

Вот пример приговора, вынесенного высокородному преступнику:

«Пентуэре, который раньше носил другое имя. Он был приведен на суд потому, что присоединился к своей матери Тии, когда она устроила заговор с женщинами из гарема, и потому, что он действовал враждебно против своего повелителя. Он был приведен к вассалам, чтобы они могли допросить его. Они признали его виновным, они отпустили его в его дом, он покончил жизнь самоубийством».

Краткость этих судебных дел указывает на желание сообщить потомству как можно меньше об истории заговора. Мы не можем с уверенностью назвать имя ни одного из виновных, поскольку многие имена в документах явно записаны в «перевернутом» виде. Один вассал назван Месд-су-Ра, то есть «бог солнца ненавидит его», другой высокопоставленный чиновник Бен-эм-Уэсе – «плохой в Фивах»; разумно считать, что это не могут быть настоящие имена людей, занимавших высокое положение. Вероятно, на самом деле их звали Нефр-эм-Уэсе, то есть «хороший в Фивах», и Мер-су-Ра, то есть «бог солнца любит его»; но усердные писцы, составлявшие отчет, проявляя свою лояльность, исказили эти имена, превратив их в другие, имевшие плохое значение. Прежде чем расследование завершилось, произошел случай, который очень хорошо показывает нам, каким неспокойным было положение дел в египетском суде в древние времена. Трех из шести доверенных лиц царя, входивших в первую комиссию, внезапно пришлось арестовать. Обвиненные женщины из гарема близко сдружились с этими людьми, они разыскали их и вместе с ними и главным подозреваемым, которого звали Пайес, «устроили пивной дом», то есть кутеж. Это было неслыханным нарушением доверия, и доверенные лица «лишились добрых знаков благосклонности, которая была проявлена к ним царем», когда он назначил их быть судьями. Но «их преступление схватило их», и «они были наказаны отрезанием носов и ушей».

Два крупных судебных процесса, которые мы только что описали в этой главе, рисуют перед нами полную, хотя вряд ли радостную, картину египетского уголовного правосудия; но по гражданскому правосудию у нас, к сожалению, почти нет материала, который мог бы нам помочь. Те два юридических документа по делам неуголовного характера, которые у нас есть, так сильно повреждены, что цитировать их невозможно; споры о моем и твоем, которыми иногда бывают наполнены частные письма, очень туманны по смыслу, а ни завещаний, ни исков не обнаружено ни одного. К счастью для нашей задачи, у нас есть несколько договоров (египтяне называли их словом опечатанное), которые человек высокого звания часто заключал, чтобы отдать определенные суммы из своих доходов на совершение тех или иных религиозных служб после его смерти. Такими были десять договоров, которые Хапдефай, номарх Асьюта, живший в эпоху Среднего царства, заключил с духовенством своего города; они прекрасно сохранились и заслуживают более подробного изучения. Не похоже, чтобы Хапдефай имел от них большую выгоду [138]. Он желал обеспечить, чтобы его пять статуй, которые он поставил в своей гробнице и в храме Сиута, каждый год получали от жрецов дары в виде хлеба, пива и мяса. Он также желал обеспечить «зажжение светильников», то есть освещение этих статуй, во время многих праздников, и поэтому обязал жреца, которому были поручены светильники храма, регулярно поставлять фитили для этого освещения. Предметы десяти договоров Хапдефая кажутся нам совершенно незначительными – кроме того, что уже перечислено, он поднес в дар ради совершения молитв у его гробницы «поля, слуг, сады и прочее», – и нам почти непонятно, по какой причине он оказал своим десяти договорам великую честь, приказав сохранить их для нас в пространной надписи из шестидесяти гигантских строк в своей гробнице.