Адольф Эрман - Государство, армия и общество Древнего Египта

Через несколько поколений мы обнаруживаем «царского сына страны Куш», окруженного чиновниками совершенно иного рода – писцами, писцами воинов, писцами житниц и т. д.; речь идет уже не о колониях и памятниках, а о городах, и они подчинены «начальнику городов страны Куш». И (что, возможно, значит еще больше) Нубия имела свой собственный суд: например, ее наместник при Рамсесе II именует себя «начальником великого дома» (то есть суда) «в доме истины и верховным судьей Северной Нубии» [354].

Интересная гробница в Анибе, недалеко от Эд-Дирра, позволяет нам увидеть, в каком состоянии была Нубия в конце правления XX династии. Похороненный в ней чиновник по имени Пеннут был «заместителем наместника» города Меам. Его сыновья занимали должности в местном правительстве, а его дочери были певицами в храмах этого города. Сам он был заслуженным и верным властям чиновником; он привел в безопасное состояние золотоносные округа нубийских пустынь, «покорил негритянские народы страны Экайте и привел их как пленных к фараону». Более того, он приказал установить в своем округе статую царя в половину человеческого роста, изображавшую государя с древними знаками его власти – царским шлемом на голове и двумя скипетрами в руках. Кроме того, он преподнес в дар большие участки земли этой статуе и еще двум подобным ей статуям, принадлежавшим жрецу Аменемопету и заместителю наместника Мери, чтобы перед ними приносились жертвы до конца времен. За такой прекрасный поступок царь почтил Пеннута щедрым подарком – прислал ему две серебряные чаши для благовоний, наполненные дорогим благовонием «камей» [355]. Этот город Меам, где все было таким египетским, вероятнее всего (как полагал Бругш), был тот же самый город Меам, который за двести или триста лет до этого находился под управлением своего собственного нубийского доброго князя.

Мы видим, что в Нубии Египет поистине исполнил высокое предназначение – постепенно цивилизовал варварскую страну. Однако это была – насколько нам известно – единственная местность, где такая попытка египтян имела успех. Другие, менее цивилизованные народности, с которыми сталкивались египтяне, либо были кочевыми племенами, либо жили так далеко от Египта, что было совершенно невозможно установить с ними по-настоящему близкие отношения. В особенности это касалось стран благовоний у Красного моря, к рассказу о которых мы сейчас переходим.

Эти две страны – Божественная страна и страна Пунт [356]– с давних времен считались у египтян родиной благовоний и других драгоценных вещей. Однако и первое, и второе название вряд ли можно связать с какой-то определенной страной. Это были обобщенные обозначения – такие, которые до сих пор создает коммерция, например слово Левант в наше время.

Название «Божественная страна» первоначально означало только Восток, где каждый день появлялся Бог, то есть Ра; вероятно, в разговорном языке это название применялось к гористой пустыне, расположенной между Нилом и Красным морем [357], Синайскому полуострову [358], а также, несомненно, к северной и центральной части Аравии. Название же Пунт явно обозначало более близкие к экватору земли на побережье Красного моря – юг Аравии и побережье Эритреи и Сомали.

Нет сомнений в том, что египтяне уже в очень ранние времена имели связи с Божественной страной; по сути дела, в ней находились каменоломни Хаммамата, и через нее шла дорога к Красному морю, а значит, к рудникам Синая [359]и в страны благовоний. Несомненно, со времен Снофру «казначеи бога» и подчиненные им чиновники [360]ездили по этой дороге, и вероятнее всего, это была примерно та же дорога, по которой и теперь ходят караваны нашего времени, – Косерская дорога (сейчас здесь функционирует дорога – от Кифта на Ниле до порта Эль-Кусейр на побережье Красного моря. – Ред.). Похоже, что за прошедшие века немного сдвигались только ее начальная и конечная точки. И в ранние времена, и даже в греческий период путники отправлялись из Коптоса (Кифта), в Средние века – из соседнего с ним города Кус, а в наши дни (повторимся, в конце XIX в. – Ред.) местом выхода в путь для этих караванов стала Кена. Теперь они выходят к морю у бухты Эль-Кусейр, но в греческие времена конечной точкой путешествия была белая гавань (Левкос Лимен, там же), а в ранние эпохи (по меньшей мере какое-то время) этой точкой был Вади-Газуз, расположенный севернее Эль-Кусейра в местности под названием Сауу. Там египтяне построили крепость, чтобы защитить это важное место от варваров; они построили также маленький храм, где путешественники могли попросить защиты у могущественного бога Мина из Коптоса, покровителя пустынь Божественной страны [361].