Владимир Лапенков: История нетрадиционной ориентации. Легенды и мифы всемирной истории.

Понятие «новизны» здесь достаточно условно: и культура, и хозяйственный быт, и прочее складываются из множества заимствований, осознанных и бессознательных «цитат», суть в самом факте присвоения, ассимиляции и трансформации.

Иезекииль 38:2 — «обрати лицо твое к Гогу в земле Магог, князю Роша». На др. — евр. «рош» означает «глава».

Разумеется, антинорманисты никогда не согласятся с подобным решением, но вот что писал в одной из своих книг Вадим Кожинов, которого трудно упрекнуть в «низкопоклонстве перед Западом»: «Эта история названия «Русь» — еще один повод для резких возражений заостренно патриотически настроенных публицистов и историков, усматривающих в таком объяснении истоков имени «Русь» некое беспрецедентное «принижение» своего славянского народа. Между тем перед нами довольно «типичная» история названия народа и страны. Так, тот романский народ, который ныне все знают под именем французов, получил сие название от германского племени франков, завоевавшего этот народ в конце V века и взявшего в свои руки всю власть в стране, а в конце концов, ассимилированного преобладающим романским населением» («История Руси и русского Слова»; http://www.voskres.ru/kozhinov/slovo/slovo.htm). К этому можно добавить, что на территории Руси древних предметов скандинавского облика или производства было найдено на порядок больше, чем во всех прочих странах Европы, подвергшихся варяжской экспансии.

Возможно, сюда же относится название южнофранцузского княжества Разес.

Г. Вернадский предлагает объяснение Малоросы из осет. мал — «болото» и иран. рухс — «светлый», И. Хайнман — др. — евр. ха-мело — «цитадель» плюсраша (см. выше).

Приведем для сравнения несколько созвучных греческих формантов: мала — «сильный», мзло — «овечий» или «яблочный» (также цвет), мед — «черный», мело — «грязь», монэ — «местожительство», моно — «единственный», мэн — «луна», маниа — мания. Ср. также греч. идиомы роосменос — «поток крови» ирусименос «герои-защитники».

А ведь мы еще не учли латинские, германские, иранские и урало-алтайские («гуннские») формы! По именам своих представителей ^коварный (неверный) род росомонов» безусловно германский, а сама эта драматическая история является одним из основных сюжетных «узлов» всего германо-скандинавскою эпоса (и то, что факты ранней истории готов стали частью эпоса, не отрицает того, что какие-то легенды и мифы у германских племен и тогда уже были; миф эволюционирует, ноу него нет начальной и конечной «точек»). Совершенно очевидно, что, будучи не слишком ученым компилятором, Иордан не всегда хорошо понимал, о чем пишет. Поэтому и изолированный гапакс (уникальный термин) «росомоны» во всех отношениях подозрителен. «Неверной», помимо своей воли, оказалась красавица Сунилвда (Сванхилвд = «лебедь»+«битва»), но «коварство» в данном случае проявил советник Германариха Бикки (будущий Яго Шекспира).

В средневековой Европе известны горы «Исполинские», они же — «Вандальские», а в русских былинах — «горы Палавонские», они же — «Сорочинские» (т. е. сарацинские).

Судя по археологическим находкам, в культурной среде русского Средневековья были довольно распространены скандинавские одинические изображения в обрамлении птиц, а скелетообразность Одина послужила прототипом позументов на облачении царской стражи («рынд») и далее — красноармейцев. Наконец, звериная свита «дикой охоты» Одина оказала влияние на состав помощников некоторых героев русских сказок. Что же до связанного с Босом числа «70», то комментаторы отмечают его характерность для преданий кочевого мира: так, в монгольском предании о Чингисхане есть упоминание о казни 70 представителей разбитого в битве племени волка (см. «Свод древнейших письменных известий о славянах». Т. I, M.: изд. Восточная литература РАН, 1994, с 160). Хотя, на мой взгляд, здесь, скорее, контаминация с мотивом «Гибели богов» (Рагнарёк).

У автора «Слова», несомненно, имелись собственные историософские концепции (обратим внимание на красноречивое отсутствие в его «связке» древности и современности первых Рюриковичей и хазарского каганата). Он противопоставлял «века Цюяна» «времени Бу-сову», и, вероятно, последнее, в его глазах, сменило «золотой век» (Тра-этаоны?) после побед готов над славянами. «Готские девы» здесь очередной пример эпического соединения времен, хотя и не совсем ясно, почему именно им «доверено» воспевать удачную месть Кончака за поражение своего деда Шарукана от деда Игоря (тем более, что исторические готы были врагами гуннов-«хиновы»). Может быть, дело тут не в одной только ассоциации с «русским золотом», но и в том, что, по некоторым данным, женами эпических готов были причерноморские амазонки, т. е. «поляницы» русских былин? (А поляницы, как мы помним, находились в весьма интересных отношениях с русскими богатырями)… Кстати, согласно Ибн ал-Факиху, свою добычу, взятую в черноморских походах, русы продавали именно в Тмутаракани/Самкуше… Не столь уж смелым будет предположение, что автор «Слова» являлся первым сторонником «теории Тмутараканской Руси», во всяком случае, вряд ли он мог не знать южных топонимов «Рос-», а зная, не сделать из всего этого исторических выводов.