Владимир Лапенков - История нетрадиционной ориентации. Легенды и мифы всемирной истории.

«Славный род Амалов», о котором писал Иордан, угадывается в древлянском князе Мале и в Малуше-Малфриде (готск. Amalafrida). Нестор в своем возвеличивании Рюриковичей «замазывает» среди прочего и этот момент, хотя вполне логичной кажется ситуация, что первые Рюриковичи — крохотный «остров» норманнов в славянском «море» — вынуждены были крепить свою легитимность путем браков с местной «реликтовой» династией (сигналом к чему послужило убийство Игоря) [83]. Значению (на мой взгляд, непомерно завышенному) древлянской династии в русской истории посвятил целую книгу историк А.М. Членов («По следам Добрыни». М., 1986). Членов пишет: «Он стоит на красном граните, древний Коростень… Я гляжу на него из Шатрища — оттуда же, откуда глядел на него некогда противник Мала, которого древляне называли князем-волком. Два гигантских холма из красного гранита встают как неприступные бастионы по обе стороны реки Уж. Высотой они метров по шестьдесят. Тысячу лет назад вершины этих гранитных бастионов были увенчаны деревянными крепостями… Местные краеведы производят название города от древнего слова "корста", среди значений которого были "камень", "гранит". В переводе на современный язык "Коростень" звучит примерно как "Гранитоград". Гордое имя! И дано оно не случайно — крепче и лучше гранита не было тогда во всей Русской державе. Коростеньцы гордятся своим гранитом и сегодня — ведь им облицован Мавзолей В.И. Ленина в Москве»

( http://1000years.uazone.net/dobryn.htm).

Да, бездна красочных ассоциаций! Гиперреальный символизм нашей истории запросто перевесит всю виртуальность толкинизма и вагнерианства.

Сам Членов избегает германских этимологий [84]и упоминания об Амалах не потому, что не слышал о них, а дабы не снижать «славянский» (здесь — антинорманнский) пафос своей книги. Хотя следует признать, что на столь скудном языковом материале невозможно обнаружить в русской передаче специфику скандинавских либо восточногерманских терминов.

Последнее замечание относится и к киевским властителям, Аскольду и Диру, загадочность которых — во многом результат идеологической ангажированности первых летописцев. Принято считать их варягами — «бояре» Рюрика, но «не родственники его», как подчеркивает Нестор, «и не княжеского рода». Замысел нашего летописца понятен, хотя столь же тенденциозен мог быть и поляк Ян Длугош, утверждавший, что после смерти Кия, Щека и Хорива, наследуя по прямой линии, их сыновья и племянники много лет господствовали у русских, пока наследование не перешло к двум родным братьям, Аскольду и Диру [85]. В «Законах Эдуарда Исповедника» в рамках событий XI в. упоминается «король Русии» — Малесколъд, что можно понять как перенос на свою современность каких-то более старых славянских известий, но для нас здесь важно само словосочетание, косвенно подтверждающее мнение Длугоша в контексте славяно-германских связей.

Имена «братьев», в принципе, могут принадлежать любым германоязычным народностям, их первоначальные этимоны неясны: Hös-koldr, As-hildr, As-skjoldr, Ask-aldr; Dyry («Дорогой»), Deor («Зберь»), рун. ÐiR («кнехт»), а также венг. Дьер или даже флексия в «Асколдр».

Не меньше путаницы с восточной номенклатурой: Феофан упоминает послов царя гермихионов Аскила (563 г.), с VIII в. известен народ (страна) [86]аскл/агикап/ эсгель, родственный булгарам и граничащий с мадьярами, наконец, это царь Аскал (Ашкал), подчинявшийся царю волжских булгар Алмушу. Последнее имя — это также имя венгерского вождя, отца Арпада, но в любом случае арабские и венгерские источники согласны в одном: степные мадьяры властвовали над славянами [87]. Не имеет общепризнанной этимологии название реки Оскол, притока Сев. Донца (можно, конечно, предложить что-нибудь вроде тюрк, дс «родина» + кел/гил «дом»), но весьма вероятно его влияние на гидронимы соседнего региона — Ворскла/Воръосколъ, Ворсклица, Ворсколец (при чуваш, вар «дол, река» и пе-ченеж Варух, обозначавшем Днепр, Борысфен).

Прибавим к этому известие аль-Масуди — в главе, посвященной славянам, — о мощном царстве ад-Дира с городами и армией. О чем можно говорить с полной уверенностью, так это о существовании в одно время с летописным Аскольдом археологически засвидетельствованного «мощного царства» салтово-ма-яцкой культуры, основное население которого составляли аланы и болгары (район простирался от Кубани до истоков Сев. Донца и считался частью хазарского каганата) [88].

Хазарский период оставил свой след и в ономастике, хотя не всегда возможно отделить эпоху дан-ничества от более поздней и более заметной эпохи инфильтрации хазарских общин (надо думать, не только еврейских или тюрков-караимов) в европейские страны (см. работы А. Кестлера и Д. Соболева) [89]. Приведем здесь только два загадочных (каждое в своем роде) имени — реку Пейсах (правый приток реки Тетерев) и крепость Самбатас (Σαμβατας), о которой писал К. Багрянородный [90]. В первом случае велико искушение связать название реки с именем хазарского полководца Песаха [91], который, по сообщению так называемого Кембриджского Анонима, отбил у русов захваченный ими Самкерц/Тмутаракань и в отместку принудил русского князя Х-л-гу напасть на Константинополь (известный поход Игоря 941 г.; см. А.П. Новосельцев. «Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа», гл. 5; http://gumilevica.kulichki.net).