Валерій Солдатенко - Революційна доба в Україні (1917–1920 роки) - логіка пізнання, історичні постаті, ключові епізоди

А в ноябре-декабре 1917 года в результате реализации выработанного Центральной Радой курса вместо достижения нового, демократически-республиканского федеративного уровня отношений разразился острейший конфликт с радикальным (военным) финалом. Последнее, в сочетании со стремлением лидеров УНР включить в действие международные факторы, соответственно — принять участие в Брест-Литовской мирной конференции убедило Центральную Раду в необходимости пересмотра государственного статуса Украины 1254 .

Впрочем, провозглашенные 9(22) января 1918 года четвертым Универсалом независимость, полный суверенитет Украины вовсе не означали немедленного, решительного отмежевания Украины, отказа от выкристаллизованных планов трансформации России в демократическую, федеративную республику. Однако желанная федерация должна была объединить уже не автономные образования, а самостоятельные, суверенные, что, собственно говоря, больше соответствует общепринятым представлениям о конфедеративной модели государственного устройства.

Как бы там ни было, федеративному принципу (как способу объединения национально-государственных, территориальных образований в одном государстве) М. Грушевский, В. Винниченко, большинство их единомышленников не изменили и после эмоциональной реакции на сокрушительное поражение от советских, в том числе и российских, войск в январе 1918 г., снова и снова возвращались к нему на новых витках революции.

Основная причина такого последовательного, в чем-то даже настойчивого и упрямого поведения заключалась, очевидно, в устранимой вере в научно обоснованные, неоспоримые преимущества федералистской модели украинско-российских отношений, взаимодействия всех наций полиэтнической страны, несомненное ее торжество в ближней, или более отдаленной перспективе.

Особого разговора заслуживает стремление гетмана П. Скоропадского принять участие в возрождении осенью 1918 года федеративной России на несоветской основе («небольшевистской России»).

Конечно, нельзя упускать из виду, что инициатива приходится на момент поражения Четверного союза в империалистической войне, а это сразу ставило под большой вопрос саму дальнейшую судьбу гетманского режима, державшегося в решающей степени на силе немецко-австрийских штыков.

Впрочем, нельзя пренебрегать и тем, что генерал российской армии, дававший присягу на верность царю, убежденный монархист и, одновременно, украинец по происхождению, искренне желал бы оздоровления отношений юридически самостоятельной Украины, к руководству которой он пришел в экстремальных обстоятельствах (вынужден был «терпеть власть чужеземцев»), со столь же горячо любимой им великой Россией.

Весьма симптоматичными выглядят размышления П. Скоропадского, высказанные в его мемуарах. «Великороссы, — писал он, — должны понять, что старого не вернуть, и что как бы ни была ошибочна политика украинцев, Украина не погибнет, а снова и снова будет добиваться того, чего ей не дают…

Россия может возродиться только на федеративных началах, а Украина может существовать, только будучи равноправным членом федеративного государства» 1255 .

П. Скоропадский считал подобные перемены единственным путем достижения украинско-российского компромисса и принципиально предостерегал приверженцев «великой России» от соблазна воспользоваться лозунгом федерации в тактических целях. Он подчеркивал: «Все окраины думают: окрепнет Великороссия и снова примется за старый гнет всякой национальности, входящей в состав Российского государства. Я видел много украинцев, которые высказывали подобные опасения, да нечего далеко искать, тот же самый Винниченко, сидя у меня в кабинете, говорил при мне одному украинцу-федералисту, что он и сам ничего не имеет против федерации, но когда теперь говорить о федерации, то тогда русские ничего не дадут впоследствии, поэтому нужно стоять за «самостийность» до конца, которая и приведет к федерации» 1256 . Попутно следует отметить, что сказанное диссонирует с логикой рассуждений тех авторов, которые считают гетманат попыткой осуществления тактических по замыслу планов «малороссийской Украины» 1257 .

Щекотливость ситуации заключалась в том, что лишенный поддержки австро-немецких оккупантов, не имея сколько-нибудь надежной гарантии (немцы серьезно побеспокоились о том, чтобы помешать созданию украинских вооруженных сил), гетман не мог «стоять за «самостийность» до конца», вынужден был пасовать перед партнерами (генерал П. Краснов, нарождавшееся и упрочивавшееся «белое» движение), идеологической платформой которых являлась концепция «единой и неделимой России». Принимая чужие правила игры, П. Скоропадский, видимо, осознавал (хотя это и не помешало ему провозгласить 14 ноября 1918 г. Грамоту о федерации с несоветской Россией — однако, это уже другой разговор: о тактике выживания), что реализация договоренностей с П. Красновым не оставляла места не только для самостоятельной, но и автономной, в сущности — никакой Украины, просто ликвидировала бы ее субъектность, возвращала бы украинско-российские отношении к их исходному дореволюционному, реализующему старые, казалось бы уже превзойденные противоречия, и как результат к имманентно-конфликтному межнациональному состоянию.