Наполеон Бонапарт - Максимы и мысли узника Святой Елены

Сражение между французской армией и союзной русско-прусско-австрийской армией близ Дрездена имело место 14–15 (26–27) августа 1813 г. Несмотря на значительный численный перевес союзников, Наполеон в этой битве одержал решительную победу. Это была последняя крупная победа Наполеона в 1813 г., одержанная при участии контингентов Рейнского союза.

Сражение при Танау имело место 30–31 октября 1813 г. Баварский главнокомандующий граф фон Вреде, присоединив к своим силам австрийский корпус, имел в своем распоряжении около 56 тыс. солдат; с этими силами он потерял несколько дней на овладение Вюрцбургом и затем попытался преградить французам путь к Рейну. Но его армия была гораздо малочисленнее. той массы войск, находившейся в распоряжении Наполеона; сверх того, он сам себя ослабил, неблагоразумно отделив от своей армии несколько отрядов с разными маловажными поручениями. Подле Ганау дело дошло сначала до нескольких отдельных сражений, которые переросли в решительную схватку. Плохая распорядительность Вреде привела к печальным для союзной армии последствиям. Преодолевая мужественное сопротивление баварцев, Наполеон одержал победу, прорвав в ходе двухдневного сражения неприятельские линии, взял Ганау приступом и проложил себе путь к Рейну. Наполеон мог нанести австро-баварской армии еще более тяжкое поражение, если бы не стремился как можно скорее достигнуть Рейна.

Речь идет о событии, которое имело место в Париже в конце октября 1812 г. Французский генерал Клод-Франсуа де Мале (1754–1812), удаленный ранее со службы за заговорщическую деятельность и пребывавший сначала в тюрьме Ла-Форс, а затем в госпитале, куда попал, притворившись больным, в ночь с 22 на 23 октября 1812 г. бежал, освободил из тюрьмы своих единомышленников генералов Гидаля и Лагори, привлек на свою сторону батальон гвардейцев, введенных в заблуждение генеральским мундиром и тоном, с Мале прочитал им подложный указ Сената о будто бы последовавшей в России смерти Наполеона, "пораженного ядом", и о провозглашении Республики. Переполох длился два часа. В конце концов Мале был узнан, схвачен, предан суду и расстрелян. "Его ярый республиканизм, — писал о Мале префект полиции Парижа Этьенн де Паскье (1767–1862), — не охладили даже ужасы Революции. Он принадлежал к тем, кого в армии называли террористами" (Pasquier.E. de. Histoire de mon temps. V. II. Paris, 1893. P, 12–13); так и было в действительности: известно, например, что якобинец Мале входил в состав особого трибунала Безансона, а отряд под его командованием участвовал и арестах и казнях роялистов и неприсягнувших священников. Естественно, что Мале и ему подобные явились решительными противниками Бонапарта 18 брюмера, пожизненного Консульства, а затем и Империи. Заговор 1812 г. был далеко не первым заговором генерала Мале. После 18 брюмера он, будучи комендантом Дижонского военного лагеря, участвовал в заговоре с целью ареста Бонапарта во время инспектирования им войск. Известен и заговор 1808 г., когда якобинско-бабувистские заговорщики уполномочили Мале руководить восстанием (см. Туган-Барановский Д. М. Наполеон и республиканцы. Из истории республиканской оппозиции во Франции в 1799–1812 гг. Саратов, 1980. С. 114–130). Что же касается заговора 1812 г., то, как и прочие выступления, этот мятеж был с самого начала обречен на провал. Заговорщики отлично понимали, что субординация необыкновенно удобна, когда речь идет о необходимости отдать приказ таким-то и таким-то частям занять Сенат или Пале-Рояль, но военные лишь до поры до времени пребывали бы в заблуждении, а дальше обман непременно бы открылся, ибо невозможно было бы бесконечно долго обманом удерживать вовлеченных в. заговор военных. 22 декабря 1812 г., после доклада о заговоре Мале, в Государственном совете выступил Наполеон. "Вот печальное следствие наших революций! — обратился он к Совету. — При первом же известии о моей смерти по приказанию официально никому не известного лица офицеры ведут свои полки силою брать тюрьмы и захватывать главные властные учреждения! Швейцар прячет министров в привратницкой! Префект столицы по требованию каких-то самозванцев соглашается предоставить свою парадную залу для сборища мятежников! И это в то время, когда есть еще и императрица, и Римский король, и мои министры, и все высшие власти государства! Неужели все заключается в одном человеке? А государственные институты, а присяги на верность — это разве пустой звук?!"