Эндрю Коллинз - Проклятие Тутанхамона

Согласно Финкелыитейну и Зильберману, большинство текстов священной истории, присутствующих в Пятикнижии и последующих книгах Ветхого Завета, было записано не ранее VII в. до н. э., в правление Иосии, царя Иудеи. [909] 49 Ibid., pp. 43-7. Таким образом, любые легенды и предания, касающиеся рассматриваемых нами событий, которые мы сегодня именуем Исходом и завоеванием Иисусом Навином Ханаана, следует воспринимать как испытавшие сильное влияние и даже прямо обусловленные политическими реалиями этого позднейшего периода истории евреев. Именно это, а не массовый Исход из Египта и последующие сорок лет скитаний в пустыне и вооруженная агрессия против хананейского народа Палестины, и явилось корнем происхождения израильтян. Подобные библейские предания и истории следует рассматривать как фольклорные легенды, способствовавшие формированию у жителей Иудеи этнической самоидентичности. Еще более важно, что завет, заключенный между Иаковом и Яхве, трудно рассматривать как нечто большее, нежели оправдание израильской оккупации Ханаана, созданное теми, кого следует считать истинными авторами Ветхого Завета. Таково мнение минималистов, отражающее типичный подход к истокам этнической самости и культуры израильтян.

Однако свидетельство, представленное в этой книге, — что коренные жители Сеира-Едома, шасу, — предшественники идумеев Библии, — может служить ключом к объяснению развития израильского народа в эпоху конца бронзового века. Именно шасу, по-видимому, были первоначальными поклонниками культа Яхве, бывшего в древности горным богом и имевшего атрибуты быка и луны, которого почитал племенной союз, ядром коего служили египетские пассионарии, по всей вероятности, бывшие жрецы и последователи культа Атона.

Израиль, упомянутый на Стеле Победы, — это почти наверняка верховный клан шасу, названный по имени своего основателя, которым мог быть Иаков, внук Авраама. А если так, то постепенное распространение израильтян по Палестинскому нагорью в тот период можно рассматривать как память о миграции племен шасу в те же самые регионы, как говорится в египетских текстах XIX династии, ок. 1308–1194 гг. до н. э.

Ученые-минималисты утверждают, что нет никаких свидетельств Исхода или завоевания Ханаана. Однако внимательное изучение сведений об Исходе в египетских, греко-египетских и греко-римских текстуальных источниках говорит об ином. Они излагают совершенно иную историю и указывают, что число участников Исхода было гораздо меньшим, чем «до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей», которые, по свидетельству Книги Исхода, покинули Египет. [910] 50 Ex. 12: 37 Число беженцев вряд ли превышало несколько тысяч или даже несколько сотен человек смешанного египетского и азиатского происхождения. Это — одна из причин, почему археологи до сих пор не нашли никаких следов присутствия израильтян в пустыне. Другая — тот факт, что ученые искали такие следы в местах, связанных с израильтянами согласно местной традиции. Как мы уже видели, когда обсуждали кандидатуру Джебель Муса, предполагаемое местонахождение горы Синай в южном Синае, и Эйн эль-Кудейрат — излюбленные археологами места древних Кадеса в пустыне Негев, фольклор может порой быть весьма обманчивым.

Как пытаются доказать авторы, библейский рассказ о странствиях израильтян в пустыне ведет нас прямиком в Петру через Элим, современный Эйлат, на берегу Акабского залива. Более того, уход израильтян из Кадеса, их долгое блуждание по горной гряде Сеир, чтобы обойти Царский путь в Едоме (Идумее), и их продвижение вдоль Вади Арабах к берегам Мертвого моря и земли Моав — все это имеет вполне резонное географическое объяснение. Если бы не существовало ни Исхода, ни скитаний в пустыне (какова бы ни была их истинная продолжительность), зачем было бы создавать столь точную картину странствий Израиля в этот период? Мы не утверждаем, что рассказ Библии точен во всех деталях, ибо очевидно, что это не так. Однако есть все основания видеть реальную историческую основу за всеми этими историями, в контексте которых Библия стремится поведать нам о происхождении израильского народа.

Вплоть до сегодняшнего дня ученые-библеисты считали, что особые отношения израильтян с Богом обеспечивали им особый взгляд на жизнь. Это приводило к целому ряду ложных находок, якобы подтверждавших присутствие израильтян в ключевых местах археологических раскопок в Палестине. По мнению авторов, было бы более целесообразным искать следы распространения и влияния полукочевых племен — выходцев с горной гряды Сеир. И такие следы действительно есть, ибо стоянки самых ранних протоизраильтян, выявленные учеными-минима-листами Финкельштейном и Зильберманом, по-видимому, были устроены людьми, которые были кочевниками, прежде чем перейти к оседлому образу жизни. Эти следы — сама форма их поселений, многие из которых являются овальными, с большим загоном для скота в центре, где могли свободно пастись домашние животные. Эти селения почти наверняка воспроизводили форму бедуинских стойбищ, в центре которых устраиваются загоны для скота, а вокруг устанавливаются палатки и шатры. [911] 51 Finkelstein and Silberman, pp. 112—13. See also Silberman, «Who Were the Israelites?», Archaeology 45:2 (1992), pp. 22–30.