Франсиско Луке - Луна доктора Фауста

- Согласен,- вяло ответил Филипп, глядя, как на небо выплывает луна.Ночь будет ясная, светло как днем, в поле виден каждый колосок.

- Итак, мы отправимся искать пропитания,- сказал Янычар,- а вы ожидайте нашего возвращения. С тобой остаются Вельзер, Грегорио Ромеро, Руис Вальехо и Диего Пласенсия. К полуночи будем в лагере.

Гуттен, улегшись в г 'мак, слушал, как стучат, постепенно замирая, копыта их коней.

- Ваша милость,- сказал Вальехо,- не позволите ли вы мне с малышами попробовать подстрелить зайца в той лощине?

- Ступай,- все так же вяло проговорил Филипп, чувствуя, что погружается в дремотную истому.

Смеркалось, и лучи заходящего солнца спорили с бессильным лунным сиянием. Наконец солнце скрылось за горизонт, сразу стемнело, ибо луна еще только начинала свой путь по небосводу.

- Глядите, ваша милость,- с тревогой сказал Пласенсия,- старые ведьмы вернулись в деревню и, должно быть, привели с собой людей. Вон сколько огней! Вовремя мы убрались оттуда. Они изрубили бы в куски наш крошечный изголодавшийся отряд.

Тьма стала совсем непроглядной, и луна не могла разогнать ее.

- Можно и нам развести костер? - спросил Ромеро.

- Делайте что хотите, друзья,- рассеянно ответил Филипп, предававшийся воспоминаниям о Фаусте и его пророчествах.

Солдаты, растянувшись в гамаках, заснули. Вельзер и еще двое сидели вокруг костра.

"О доктор Фауст, доктор Фауст! - думал Филипп, покачиваясь в гамаке.Сколь велика твоя мудрость, сколь обширна твоя ученость! Да, я едва не погиб от руки испанца, по вине красавицы, и случилось это в ту ночь, когда полная луна налилась кроваво-красным цветом. Ты все предвидел, все предугадал, но в итоге ошибся. Иначе и быть не могло, ибо не звездами управляются людские деяния, но господней волей и собственным нашим желанием, которое даровал нам в неизреченной милости своей господь наш. Я тот, кем всегда хотел быть, кем был и буду, доколе это угодно всевышнему. Это он хочет, чтобы я покорил страну омагуа и приобщил язычников к истинной вере..."

Справа послышался смех.

- Доктор Фауст! - вскричал он, привстав, но увидел, что это смеялся во сне Пласенсия.

- Я не смог сохранить целомудрие, невзирая на свое желание стать вторым Парсифалем. Но ведь и блаженный Августин был раскаявшимся грешником. Я клянусь отныне сторониться женщин. Никто больше не прельстит меня - ни Каталина, ни герцогиня Медина-Сидония, ни Амапари и ей подобные создания, ни сама Мария Лионса, которая во сне или наяву доставила мне такое блаженство.

Совсем близко засмеялась женщина, но, как только раздались первые слова, Филипп понял, что это звонкий, как флейта, голос Варфоломея Вельзера:

- Я и не знал за тобой привычки разговаривать с самим собой. О какой это Марии ты толковал с таким жаром?

Теперь весь блеск уснувшего солнца передался луне. Странный шум привлек внимание Гуттена - то был шум могучего потока, несущегося в каменном русле.

"Как странно,- подумал он,- несколько часов назад здесь еле заметной струйкой тек ручей".

Он осторожно выбрался из рощицы и спустился на берег. Здесь его поджидало новое потрясение: вода стояла вровень с берегами, вскипала пеной, ударяясь о скалы.

"Наваждение",- подумал Филипп.

- Эй! - окликнул его женский голос.

Посреди потока верхом на тапире сидела женщина. Черты ее лица, линии ее тела живо напомнили Филиппу индеанку из Варавариды.

- Иди сюда! - промолвила она. Гуттен бросился в воду.

- Поплавай со мной,- шепотом произнесла женщина,- а потом сделай то, что делал в Баркисимето.

- Чего ты хочешь от меня?

- Получить с тебя долг.

- Какой долг?

- Скоро узнаешь. Насладись наяву, чем тешился во сне. Нет! Не сбрасывай одежду. Все должно быть в точности как в тот день, когда твои псы растерзали моих подданных.

Каркающий голос крикнул по-немецки с другого берега:

- Поглядите на луну, ваша милость!

Это был Фауст, сопровождаемый Мефистофелем.

- А ведь я предостерегал вас от женщин, появляющихся ночью!

Кроваво-красным цветом налилась луна. Филипп с удивлением обнаружил, что стоит в каменистом русле пересохшей реки. Внезапно раздавшийся голос привел его в чувство:

- Именем короля вы арестованы!

Себастьян Альмарча наставил на него арбалет, а рядом стоял Педро Лимпиас с воздетым мечом в руке.

- Где я? Откуда вы взялись? - в недоумении спрашивал Филипп, не замечая, что не меньше полусотни всадников окружают его.

- Отведите его к остальным! Всех заковать в цепи! - прогремел откуда-то сверху голос, который Филипп не спутал бы ни с каким другим.