неизвестен Автор - Летопись византийца Феофана от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта

Студенты не были точны в посещении лекций. Я помню, что однажды, перед лекцией Оболенского, я ушел из аудитории, оставив ее полною студентов; возвратясь, я нашел ее пустою. Не зная, что это значит, я оставался на своей скамье; на другой стороне был студент Окатов, с которым я почти не был знаком. Вдруг входит Оболенский, потом за ним ректор Двигубский. Увидав только двух студентов, Двигубский рассердился и напал на нас за то, что студенты не ходят на лекции. На другой, кажется, день студенты, собравшись, объявили меня правым, ибо я не был тут, как сговаривались они уйти с лекции Оболенского,- и обвинили Окатова, который тут был и это знал. В этом суждении, под видом товарищества, высказывалась связь общего союза - одна из великих нравственных сил; новая для меня, она живо чувствовалась мною, и я понимал, что хорошо стоять друг за друга и быть как один человек.

Считаясь порядочным эллинистом, я обращал на себя внимание Оболенского, должен был чаще других переводить Гомера и слушать внимательно его объяснения. Однажды на лекции, очень серьезно, я вздумал предложить ему вопрос: каким образом согласить в древних стихах ударение с протяжением, как, скандуя стих, удержать ударение, которое не совпадает с скандовкой? Оболенский отвечал: "А, это-с лучше всего объясняется пением",- и запел. Я был не рад, что предложил вопрос. Оболенский запел таким голосом и с такою печально-торжественною миною, что просто не было никакой возможности удержаться от смеха. Смех самый безумный, гомерический, готов был ежеминутно овладеть нами, громко вырваться и огласить всю аудиторию,- и этот-то смех надо было подавлять величайшими усилиями. Студенты, удерживаясь от смеха и мучась, кидали на меня яростные взгляды. Я, вызвавший этот профессорский ответ, должен был и обратить на него больше внимания. Для меня пел Оболенский, каково же мне было? - Я был тогда очень смешлив, и когда Теплов проговорил подле меня шепотом: "Точно колодники под окнами",- я не знаю, как я удержался. Наконец Оболенский перестал петь; наконец лекция окончилась; профессор ушел. Товарищи напали на меня дружно. "Что тебе вздумалось просить петь Оболенского, что ты с нами наделал?говорили они со смехом. Я смеялся не меньше их.

<...>

Не могу не рассказать про один смешной случай, бывший на лекции у Надеждина. Он как-то вздумал сделать репетицию и стал нас спрашивать, спросил и Бодянского, сидевшего на задней лавке. Бодянский поднялся и стал отвечать, как по книге, и при этом беспрестанно опускал глаза на стол. Студенты засмеялись. "Он по книге читает",- заметили они друг другу. Надеждин, вероятно, услыхал это и, сам заметя книжный слог ответа, сказал, несмотря на свою деликатность: "Извините, г. Бодянский, мне кажется, вы по книге читаете". "Нет",- отвечал Бодянский и спокойно продолжал свой ответ. Надеждин, смотря на его опускающиеся глаза и слыша постоянно ровный книжный язык, сказал: "Извините меня, г. Бодянский, пожалуйте к кафедре". Бодянский замолчал, послышался стук и топот: это Бодянский приближался к кафедре, стал перед нею и с невозмутимым спокойствием продолжал свой ответ, точь-в-точь как на задней лавке. "Сделайте милость, извините меня,- сказал Надеждин,- прекрасно, прекрасно!"

Бодянский был одним из самых дельных студентов, серьезно занимался историей и теперь занимает в области науки всем известное почетное место.

* В доступном мне экземпляре книги этих материалов нет. Мне неизвестно были ли они напечатаны в издании 1884 г. на самом деле или это дефект конкретного экземпляра книги. Мною в электронное издание добавлены комментарии к "Хронографии" Феофана, взятые из книги: И. С. Чичуров. Византийские исторические сочинения: "Хронография" Феофана, "Бревиарий" Никифора. /Текст, пер., комм. М., 1980. В книге И. С. Чичурова перевод (его собственный) дан в отрывках, поэтому и комментарии неполные.- Ю. Ш.

* Феофан в своей "Летописи" использует александрийскую эру от сотворения мира, по которой считалось, что Рождество Христово произошло в 5501 г., а не в 5508 г., как это принято по византийской эре, распространенной в Византии (и на Руси) в более поздние века. В переводе В. И. Оболенского и Ф. А. Терновского даты от Р. Х. пересчитаны исходя именно из числа 5501. Как пишут в литературе, фактически необходимо отнимать 5492 (или 5493, т. к. год в Византии начинался 1 сентября). - Ю. Ш.

** Восьмикнижие, - о подвигах и хвалах мучеников, - сочинение отдельное от Церковной истории.

* Не родного, а усыновленного.

* Так напечатано. Видимо, надо читать истреблен.- Ю. Ш.