Александр Михайлов - Портрет министра в контексте смутного времени - Сергей Степашин

Ставка делается на Масхадова. Несмотря на противоречивость этой фигуры, многие видели в нем и достойного противника, и перспективного политика, который в состоянии стать неформальным лидером.

«Мне тогда казалось, — вспоминает Степашин, — что Масхадов близок к нам по духу, по подходам к решению проблемы. Он был более взвешенной фигурой, устраивавшей всех. Дудаев политический вес уже потерял, Басаев был слишком одиозен и зловещ, Яндарбиев опасен по воззрениям, Удугов просто мелок».

Получив санкции от Ельцина и Черномырдина, Степашин ищет подходы к лидерам Чечни. На своей даче он проводит консультации с представителем ОБСЕ Тимом Гульдеманом. Поразительно, но и тот был крайне заинтересован в скорейшем разрешении кризиса. Впрочем, у него были больше личные мотивы…

Втроем Степашин, Михайлов и Гульдеман приходят к единому мнению, что попробовать можно. Тем более что и противоположная сторона ищет таких контактов. Степашин предлагает свой телефон для связи. Гульдеман при контактах с боевиками передает его Масхадову.

На связь они вышли сами…

Вступать в контакт с врагами, без санкции было бы самоубийством. Но санкция была, и санкция самая высокая. Однако уже через несколько дней стало ясно, что и это небезопасно. Встретивший его Михаил Барсуков, отводя глаза (он никогда не встречался с собеседником взглядом), недовольно пробурчал: «Что ты там болтаешь с Удуговым?..» Было понятно, что телефон на контроле и неизвестно, что директор ФСБ, уже теряющий власть и влияние на Ельцина, может докладывать президенту. В попытках удержаться в колоде он может по-своему изложить суть и характер переговоров. Степашин просит директора ФАПСИ Старовойтова ознакомить его со сводками записи телефонных переговоров. Тот знакомит, и Степашин обнаруживает, что ничего, кроме общих обтекаемых фраз в беседах с Удуговым не допускал. И тем не менее было ясно, что все держится под контролем, и в этих условиях отстаивать свою точку зрения будет сложно.

Помимо Степашина в группу «переговорщиков» также вошли зам. секретаря Совбеза Владмимир Страшко, мудрый человек, и командующий группировкой Вячеслав Тихомиров. Человек решительный и жесткий. Именно таким его знали чеченцы, а потому понимавшие его значение в составе комиссии.

Почти весь период подготовки переговоров члены комиссии работают в Чечне. Встречаются с людьми, обсуждают варианты возможного документа. Боевики торгуются, предлагают свои варианты.

27 мая председатель правительства России Черномырдин и исполняющий обязанности президента Чечни Яндарбиев подписывают в Москве Договоренность о прекращении огня, боевых действий и мерах по урегулированию вооруженного конфликта на территории Чеченской Республики. Вячеслав Михайлов и Хожахмед Яриханов подписывают протокол, в котором определяются меры по обмену насильственно удерживаемых лиц.

На следующий день, 28 мая, Ельцин подписывает Указ о проекте Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Чеченской Республики. Его же распоряжением для восстановления экономики и социальной сферы было дано поручение правительству выделить 90 млрд рублей для выплаты пособий на детей, ликвидировать все задолженности что составляло 4,1 трлн рублей.

Медленно, с издержками и трудностями, но ситуация сдвинулась.

Практически с апреля, с короткими перерывами, Степашин с Михайловым находились в Чечне. Грозный, Гудермес, райцентры.

Встречи, переговоры, контакты.

1 июля, несмотря на риск, они вместе с А. Квашниным приезжают в Шатой. По дороге несколько раз останавливаются. Едут открыто. Как вспоминает Вячеслав Михайлов, было важно показать всем, «кто в доме хозяин». Это был большой риск. Впоследствии оказалось, что несколько раз они были в оптических прицелах чеченских снайперов. Но Масхадов не дал приказ «на отстрел».

Последнюю встречу перед подписанием соглашения члены комиссии провели с лидерами сепаратистов в Новых Атагах. На столе уже лежал проект назранских соглашений.

Суть назранских соглашений, которые были подписаны в конце июня, можно изложить в трех пунктах. Мы фиксируем прекращение боевых действий с обеих сторон, немедленное разоружение всех незаконных формирований под контролем федеральных сил и ОБСЕ, сохранение трех бригад на территории ЧР, создаем условия для выборов. Они с этим соглашались. Ни о каком суверенитете речи не шло.