Элен Фисэль - Жизнь Марии Медичи

Принц де Конде тут же стал весьма воинственным союзником герцога де Люиня. Это тем более не понравилось королеве-матери, считавшей принца своим личным врагом.

Не радовали и новости, поступавшие из Парижа: в частности, новым воспитателем младшего сына Марии Гастона был назначен д’Орнано, человек де Люиня…

С этого момента напряжение между Людовиком XIII и его матерью вновь стало расти, более того, дело шло к вооруженному столкновению. Принять участие в разгорающемся конфликте выразили желание и гугеноты, заинтересованные в беспорядках любого рода. В окружении королевы-матери все чаще звучали призывы к решению всех проблем вооруженным путем. Арман Жан дю Плесси будет называть это принципом «демонстрации силы» или политикой «с позиции силы». В самом деле, ведь армию вовсе не обязательно приводить в боевую готовность исключительно для ведения войны. Желанной цели можно достичь и не прибегая к оружию – для этого нужно показать возможному противнику всю свою мощь и решимость сражаться.

В Анже с целью предотвратить столкновения с большой делегацией духовенства отправился кардинал Жак дю Перрон. Но и это не помогло. Установившийся династический мир закончился, и 7 июля 1620 года началась вторая война между матерью и сыном, которую историк Франсуа Блюш характеризует как «одну из самых коротких и наименее кровавых войн в мире» 163.

Герцог де Люинь, поддерживаемый советниками еще Генриха IV, настаивал на переговорах, а принц де Конде – на открытых военных действиях, и король склонился на его сторону.

В результате 10 июля войска Людовика взяли Руан, 17-го – Кан, а 7 августа мятежники, недовольные возвращением принца де Конде, были разгромлены королевской армией при Пон-де-Се.

В этом сражении Людовик XIII лично командовал войсками. Язвительный писатель XVII века Жедеон Таллеман де Рео не удержался от комментария:

«Он был немного жесток, как и большинство замкнутых и малодушных людей, ибо правитель наш доблестью не отличался, хотя и желал прослыть отважным» 164.

На стороне Марии Медичи выступали герцог Вандомский (первый сын Генриха IV и его фаворитки Габриэль д’Эстре), герцог д’Эпернон, герцог де Рец, герцог Мэнский, герцог де Немур, герцог де Монморанси и граф де Суассон. Королю помогал маршал Шарль де Креки.

К несчастью для Марии, герцог де Рец со своим полуторатысячным отрядом ушел с поля боя. Таким образом, армия королевы-матери сократилась на треть. Оценив неравенство сил, герцог Вандомский также предпочел ретироваться. Дальнейшее для опытного маршала де Креки было, как говорится, «делом техники»: лишенная командования армия Медичи была рассеяна в течение пятнадцати минут.

Жедеон Таллеман де Рео описывает произошедшее следующим образом:

«…Затем произошла смехотворная стычка при Пон-де-Се; барон де Фене довольно едко отзывается о ней, да и название, которое дали этому бесподобному походу, достаточно подтверждает, что все это была пустая затея. Ботрю командовал пехотным полком, выступившим на стороне королевы-матери; однажды он сказал ей: "Что до пехотинцев, государыня, то людей, твердых на ногу, нам хватает, а вот поди поищи таких, кто был бы тверд и духом”» 165.

Некоторые историки называют стычку при Пон-де-Се «беспорядочной перестрелкой», некоторые – «шалостью при Пон-де-Се».

На следующий день, 8 августа, Людовик XIII торжественно вступил в Анже, а еще через день в дело вмешался Арман Жан дю Плесси и вновь уладил все полюбовно: король помирился с матерью, что было зафиксировано договором от 10 августа 1620 года. После этого Марии было разрешено вернуться в Париж, где она поселилась в специально построенном для нее по образцу флорентийского дворца Питти Люксембургском дворце.

Строительство Люксембургского дворца велось довольно долго. Если вы еще помните, старый Лувр Марии сразу не понравился, и она озаботилась строительством более удобной резиденции, расположенной в живописном месте, на лоне природы. Ее выбор пал на владение герцога Люксембургского. О покупке особняка, окруженного прелестным садом, договориться удалось без труда. Однако особняк показался Марии недостаточно большими, и она сочла своим долгом расширить владения. Вскоре королева-мать отправила гонца к своей тетке, великой герцогине Тосканской, с просьбой прислать чертежи дворца Питти, где прошло ее детство. Чертежи были переданы модному в то время архитектору Саломону де Броссу, и тот сумел увязать предложенную модель с французскими традициями.