Симона Берто - Эдит Пиаф

В ресторане она хватала меню и заказывала для всех. Иногда она этим пользовалась, чтобы отомстить. Через несколько дней после того, как душещипательные песни о любви вызвали слезы по бывшей супруге на глазах Эдди, мы большой компанией отправились в ресторан.

Эдит заказала десять порций ветчины с петрушкой. Это было ее новое гастрономическое открытие, и каждый вечер, хочешь не хочешь, все жевали одно и то же.

Константин попросил себе сосисок. Поскольку все смеялись, никто не обратил на это внимания. Когда Эдит увидела, что Эдди собирается спокойно навернуть что-то другое, вместо ветчины, она завопила: "Нужно иметь куриные мозги, чтобы жрать сосиски!" И отняла у него тарелку. "Вот, попробуйте",сказала она, обращаясь к другим. Каждый взял кусочек, съел и сказал: "Очень невкусно". Когда тарелка вернулась к Константину, она была пуста... И больше ничего он не получил.

Теперь в Булони нам больше не нужно было привозить танцовщиц из "Лидо" - народу толклось, как на ярмарке. Развлечений хватало. У каждого был свой сольный номер.

Эдит одновременно готовила свои четвертые гастроли в Америке и двухмесячное турне по Франции.

Пьер Рош не вернулся из Канады, и она решила до поездки в США взять с собой Шарля: "Я хочу посмотреть, как ты выглядишь один на сцене. Тебе это будет полезно". Излишне говорить, что Константин тоже вошел в состав команды.

В нашем доме в Булони работа кипела, как на заводе. Эдит, Константин и Азнавур - когда ему давали возможность - репетировали без передышки. Кроме того, здесь толклись музыканты, приятели: Лео Ферре со своей женой Мадлен, Гит, Робер Ламурё, забегавший мимоходом поухаживать за Эдит,- он не оставлял ее совсем в покое и был прав. И всякие незнакомые люди, которых я в жизни в глаза не видела и которые все говорили одно и то же: "Мадам Пиаф меня знает. Я ее друг". Я смеялась, потому что Эдит мне говорила: "Гони его в шею!"

В любой час ночи я варила кофе, жарила фриты, подавала вино, делала бутерброды. Все это было бы даже весело, совсем хорошо, если бы не мои собственные трудности. К несчастью, скоро они станут видны невооруженным глазом. Я была беременна. Мне еще повезло, что Эдит до сих пор ничего не заметила!

Это не было случайностью, я хотела ребенка, но не смела ей признаться. Однажды утром я решилась:

- Эдит, у меня скоро будет ребенок.

Я ждала гнева, но получилось хуже.

- Момона, это неправда! Ты не могла такое сделать!

Если бы у меня была настоящая мать, она произнесла бы именно эти слова.

Разумеется, она сейчас же сказала об этом Константину. Он встретил новость очень хорошо: "Но Эдит, это же very marvellous.* Очень. Ребенка посылает небо. Это very happy.** Он приносит счастье в дом. Для женщины новая жизнь в животе - это прекрасно, волнующе..."

______________

* Very marvellous - чудесно (англ.)

** Very happy - большое счастье (англ.)

Эдит смотрела на это по-другому. Она считала, что я обманула ее доверие. А что если я буду любить ребенка больше, чем ее?

Эдди по-мужски, терпеливо, не торопясь, разложил ей все по полочкам. Он нашел нужные слова. Две минуты назад она и слышать не хотела об ожидаемом ребенке, три минуты спустя она готова была разорвать меня за то, что я еще не родила. Все переменилось. Я всегда признательна Константину за то, что он сделал для меня в тот день. Ведь в конце концов его это не касалось!

"Твой ребенок, Момона, все равно что мой. Поэтому никаких глупостей, слышишь! Нужно быть очень осторожной. Красота и сила ребенка закладывается в животе матери. Чтобы он был красивым, ты не должна смотреть на то, что уродливо. И я сама буду следить за тем, как ты питаешься".

Она не ослабляла слежки ни на минуту. Когда мы были в кино, она брала меня за руку. И если решала, что зрелище недостаточно красиво, вредно для маленького, она мне ее сжимала. "Момона, не смотри, я тебе запрещаю!"

Все остальное было в том же духе.

"Пей пиво, будет больше молока!" - Проблема стояла остро. Я вообще не представляла себе, как буду кормить младенца - он мог бы в ротик засосать мою грудь целиком! По каплям, как из пипетки.

Все вокруг знали: Момона беременна и следует считать, что это хорошо.

Во времена Анри Конте Эдит устроила нам спектакль со своим желанием родить ребенка. Притворялась она и когда утверждала, что надо оценивать мужчину с точки зрения, хороший ли он бугай-производитель или нет! Но в этом была доля истины. Ей было горько оттого, что ее доченька умерла в нищете, а теперь, когда у нее полно денег, она не может иметь ребенка.