Артем Драбкин - А мы с тобой, брат, из пехоты. «Из адов ад»

— Какие потери понес Ваш батальон в летних и осенних боях 1943 года?

— Когда мне раньше задавали этот вопрос, то я всегда отвечал: «Потери были терпимыми, больших потерь не было», сравнивая убыль личного состава в батальоне с потерями под Сталинградом. Но как-то задумался. Начиная с июля 1943 года полк все время вел тяжелейшие наступательные бои, прогрызая немецкую оборону в направлении на Невель и Полоцк. В сводках Информбюро эти сражения называли «бои местного значения». И я вдруг посчитал, что каждый день батальон терял по пятьдесят человек убитыми и ранеными. И мне стало горько на душе… Получился в процентном соотношении почти тот же Сталинград.

— Как Ваш батальон обеспечивался питанием и боеприпасами?

— Боеприпасов хватало. Часто и успешно использовали трофейное оружие. Очень ценились немецкие автоматы и пулеметы. В каждом батальоне была своя «заначка» из нескольких пулеметов МГ. С питанием всегда были проблемы. Под Сталинградом иногда по ночам приносили поесть в термосах, но нерегулярно. Этого хватало «по ноздри и выше», из-за страшных потерь едоков под вечер оставалось мало. А когда не могли доставить термоса на передовую, мы питались сухарями или тем, что находили у своих и немецких убитых в вещмешках и ранцах. А в сорок третьем году вроде кормили уже сносно… Но если честно сказать, то были периоды по две-три недели подряд, когда мы просто голодали… Как-то партизаны бригады им. Сталина провели нас в немецкий тыл, и внезапной атакой на рассвете мы захватили станцию Хорны. На путях стоял эшелон с продовольствием. Был отдельный вагон, набитый фанерными ящиками с деликатесами, подарками для офицеров вермахта. Другой вагон был до потолка заставлен ящиками с вином. Вот здесь мои бойцы впервые за долгое время отвели душу. Комполка узнал, что мой батальон захватил богатые трофеи, сразу вышел на связь и вдруг ласковым голосом спрашивает: «Комбат, почему трофеями не делишься?» А я привык, что комполка только орать и материться умеет, а тут, как в сказке, «человеческим голосом заговорил». Никогда не было проблем с выпивкой. Из-за высоких потерь в батальоне всегда были излишки спирта. И как только наступало временное затишье, из тыла полка приходили «в гости» — или ПНШ, или уполномоченный СМЕРШа, или кто-то из политруков, чтобы выпить вместе с офицерами батальона «за грядущие боевые успехи». Пили на передовой много, чего греха таить. Вообще, мат и пьянство на фронте были почти нормой — ненужной, но неизбежной частью войны…

— С партизанами часто приходилось взаимодействовать?

— Нет, только один раз. Но вот партизанскую работу видеть пришлось. Пошли под Невелем в немецкий тыл вдвоем с офицером-разведчиком. Видим, разбитый немецкий эшелон, с танками пущенный под откос. Порадовались. Представляете, сколько наших солдатских жизней сохранили эти партизаны-подрывники!

— Вы упомянули о рейде батальона в тыл врага. Можно услышать подробности и детали рейда?

— По данным разведки, немцы должны были на нашем участке начать отход по шоссе, чтобы избежать полного окружения. Зашел с усиленной ротой в немецкий тыл, «оседлали» дорогу на запад. Бойцы залегли по обе стороны шоссе. Нас предупредили, что, возможно, в отходящей немецкой колонне есть несколько танков. Я с ружьем ПТР залег фактически прямо на шоссе. Появилась колонна, впереди шла легковая машина с немецкими офицерами. По ней из ПТР ударил, и по этому сигналу мы начали бой. Немцев поддержали их минометчики, но, невзирая на сильнейший обстрел, мы смогли нанести большой урон отступающим немцам. Больше сотни немцев было уничтожено.

— Как бойцы Вашего батальона относились к солдатам и офицерам, служащим в тыловых подразделениях полка?

— Отношение бойцов к «штабным» было пренебрежительным. Полтора-два километра расстояния между окопом переднего края и штабом полка заранее делили нас на «живых и мертвых», на тех, кто еще порадуется жизни, и на тех, кому уже следующим утром лежать в братской могиле. «Наградной вопрос» тоже играл немаловажную роль в антагонизме между теми, кто действительно воевал, и теми, кто «обеспечивал боевую деятельность». В штаб полка приходишь, все орденами увешаны. Представишь своих бойцов к наградам, а в штабе — извините за выражение — «хрен кому чего дадут!». За рейд в немецкий тыл я всех своих отличившихся бойцов представил к медалям «За отвагу». Никто из солдат, к сожалению, не получил никаких наград. Я за время боев успел получить орден Отечественной войны 1-й степени, орден Красной Звезды и медаль «За оборону Сталинграда».