А Кабацков: «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.

Публичные процессы над бывшими вождями были прежде всего инструментом социальной профилактики, открытием клапанов для стравливания накопившегося пара, снижения уровня напряженности в обществе, но одновременно и методом воспитания новых кадров.

У массовых операций была другая цель: одним ударом покончить с «социально вредными» и «социально чуждыми элементами», затаившимися в толщах советского общества, и, соответственно, другие методы, апробированные в годы раскулачивания: истребление не лиц, но групп — по спискам, лимитам и квотам и самый высокий уровень секретности, видимо, для того, чтобы будущие жертвы не успели где-нибудь укрыться.

В самой массовой операции, кажется, нет особых загадок. Опубликован оперативный приказ № 00447 наркома внутренних дел СССР Н. И. Ежова от 30 июля 1937 г. «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов», на следующий день одобренный Политбюро ЦК ВКП(б). В нем по пунктам перечислены контингенты граждан, подлежащих репрессии: всего восемь. В четырех пунктах упоминаются бывшие кулаки, «продолжающие вести активную антисоветскую подрывную деятельность», «бежавшие из лагерей и трудпоселков», или «скрывшиеся от раскулачивания», а также ранее «состоявшие в повстанческих, фашистских, террористических и бандитских формированиях, отбывшие наказание» или избежавшие репрессий, а также «активные антисоветские элементы из бывших кулаков». А вместе с ними «члены антисоветских партий», бывшие белые, чиновники, бандиты и бандпособники, сектантские активисты, церковники вперемешку с уголовниками, как находящимися на свободе, так и содержавшимися в лагерях. Все они заранее разделены на две категории: наиболее враждебных и менее активных элементов. Первые подлежат расстрелу. Вторые — заключению в лагерь на срок от 8 до 10 лет. Утверждены квоты по областям, поименованные лимитами. Расписан порядок ведения следствия: ускоренный и упрощенный. Установлены меры наказания и способ их назначения. Здесь также все просто. Приговоры выносит заочно областная (республиканская, или краевая) тройка [3] См.: Лубянка. Сталин и главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937–1938. М.: МФД, 2004. С. 273–281. .

К настоящему времени рассекречены отчеты об исполнении этого приказа. В самых общих чертах историками воссоздан ход операции. Подсчитаны жертвы, в основном кулаки, если верить докладам, которые областные управления НКВД отправляли в Москву [4] См.: Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «большим». Секретный приказ № 00447 и технология его исполнения. М.: АИРО-ХХ, 2003. .

Именно поэтому массовая операция 1937–1938 гг. вошла в историю под именем «кулацкой операции». И сразу же напрашивается сравнение с первой, главной кулацкой операцией, проводимой органами ГПУ по партийным директивам в 1929–1933 гг. в ходе массовой коллективизации. Та же мишень — кулаки. Та же цель — ликвидация кулачества. В первом случае — как класса [5] «Мы перешли в последнее время от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса». Сталин И. К вопросам аграрной политики в СССР. 27.12.1929 // Сталин И. Соч. Т. 12. С. 169. . Во втором — как банды антисоветских элементов. Те же чрезвычайные репрессивные меры, не согласованные с действующим советским законодательством. Общая идейная оболочка: резкое обострение классовой борьбы для оправдания возвращения к террористическим практикам гражданской войны.

Сходство двух операций замечали и их участники. Один из следователей Пермского отдела УНКВД так объяснял впоследствии трибуналу применение им особых методов:

«Я считал сначала незаконными эти действия, но потом думал, что это мероприятия временного характера, и что это делается, как делалось в период 1929–1930 гг. во время ликвидации кулачества как класса» [6] Протокол судебного заседания. 1939. 21–23 августа. Г. Москва // ГОПАПО. Ф. 641/1. On. 1. Д. 6857. Т. 6. Л. 164–165. .

Подобие не означает тождество. Раскулачивание было публичной политической кампанией, осуществляемой под руководством партийных комитетов. Центральная и местная пресса день за днем размещала на своих страницах сводки с нового фронта классовой борьбы. Сельский актив был полноправным участником событий. Органы ОГПУ играли в них сугубо служебную роль. В 1937–1938 гг.

Кулацкая операция была организована как ведомственная, тщательно засекреченная акция Наркомата внутренних дел. Ею занимались специальные оперативные группы, не отчитывающиеся за свою деятельность перед местными партийными инстанциями. Горкомы и райкомы ВКП(б) брали на себя функцию добровольных помощников райотделов НКВД, решающих самую важную политическую задачу — выкорчевывание врагов народа. Более того, кулацкая операция сопровождалась беспощадной чисткой партийных, советских и хозяйственных учреждений в городе и в деревне.