Новгородский погром, так же как и историю с псковским Микулой, Штаден описывает опять-таки понаслышке. Он уверяет, будто ему пришлось не но душе, что награбленное в Новгороде имущество не было разделено по справедливости между опричниками. Тогда он «решил больше за великим князем не ездить». Это заявление Штадена само по себе не соответствует реальному положению вещей. Опричники, как сообщают другие источники и тот же Штаден, хорошо пограбили новгородский посад. С другой стороны, ни о какой раздаче опричникам «по справедливости» церковных и других ценностей, конфискованных в царскую казну, не могло быть и речи. Налицо очередная выдумка Штадена, склонного изображать опричнину как разбойничью банду.
Штаден и не ходил в составе опричного войска на Новгород. Об этом он весьма ясно проговаривается: «И я был при великом князе с одной лошадью и двумя слугами. Все города и дороги были заняты заставами, а потому я не мог пройти со своими слугами и лошадьми». Опять явная несуразица: либо он «был при великом князе», либо «не мог пройти» вслед за ним, так как все дороги были заняты заставами. Верно второе — не мог пройти к Новгороду, куда он и подобные ему мародеры пытались налететь, как воронье на свой кровавый клев. Вот подлинная причина, по которой, собрав вокруг себя всякий сброд, он «начал собственные походы и повел своих людей назад, внутрь страны, по другой дороге».
После своих разбойных похождений Штаден якобы появился в Старице на опричном смотру, который был сделан для того, «чтобы великому князю знать, кто остается при нем и крепко его держится». У Штадена получается, что за учиненные им дезертирство и разбой Грозный его возвеличил. Утратив всякую меру, Штаден заявляет, что великий князь на смотру уравнял его в списке и жаловании с князьями и боярами — «mit den Knesen und Boiaren». В переводе И. И. Полосина это место выглядит иначе: «Он уравнял меня со служилыми людьми». Исследователь таким способом несколько оправдоподобил рассказ Штадена, но оригинал такому переосмыслению не поддается. Штаден знает, что он хочет сказать: «Тогда великий князь и сказал мне: "Отныне ты будешь называться — Андрей Володимирович". Частица "вич" означает благородный титул. Иначе говоря, этими словами великий князь дал мне понять, что это — рыцарство». Как видим, Штаден охотно присваивает себе титулы и положения, которыми на самом деле не обладал. Зачислив себя с такой легкостью в бояре, Штаден с еще большей легкостью зачислил себя в опричнину. На очередную высокую милость царя, если верить, что таковая имела место, Штаден ответил очередным уклонением от службы. Он снова едет в другую сторону, чем те, «кто остается при великом князе», т. е. опричники. «Великий князь поехал в Александрову слободу. . Я же не поехал с ним, а вернулся в Москву».
Уклонился Штаден от своих обязанностей опричника — владельца земли в опричном уезде и в критический для Руси момент второго нашествия Девлет-Гирея в 1572 г. «Каждый должен был помогать при постройке Гуляй-города соответственно размеру своих поместий, равно как и при постройке укреплений по берегу реки Оки — посаженно. Я не соглашался на это».
Получается, что в государстве Ивана Грозного, где все, что он прикажет, «все исполняется», где «никто ему не перечит: ни духовные, ни миряне», один Штаден, находясь на царской службе, притом в военное время, постоянно поступает вопреки приказам и вообще как ому заблагорассудится. Разумеется, не такова была опричная служба в действительности.
Итак, в трех своих сочинениях Штаден вообще не говорит о своей службе в опричнине. В четвертом — по вышеуказанным причинам он старается создать у своих именитых читателей впечатление, что на дворовой службе он получал от царя различные пожалования и титулы. Но при этом даже здесь он усердно доказывает, что никакой практической службы в опричнине не исполнял, за исключением участия в битве на Молодях в 1572 г. Но если в «Описании» Штаден утверждал, что находился в составе земского войска, то позднее, в «Автобиографии», он «зачислил» себя в опричный полк, которым командовал знаменитый опричный воевода Д. И. Хворостинин.
Поскольку Генрих Штаден жил и «творил» за 200 лет до своего прославленного литературного соотечественника, его с полным основанием можно считать предшественником столь преуспевающего в сочинительстве невероятных историй барона Мюнхгаузена.
Штаден, по его словам, находился в дозоре против татар в обороне на Оке. Под командованием у него находилось 300 опричников. Заметим: если бы это было так, Штаден занимал бы должность по меньшей мере «головы из опричнины» и имя его упоминалось бы в разрядной росписи. Но имя Штадена в разрядах ни разу не фигурирует.
Читать дальше